— Расскажешь, как там, — попросила я, складывая покупки агентов в сумку и отдавая им сдачу. Я снова закрыла кассу и посмотрела на нее. — Наподобие Фолджерс[4], или как? — Кофе был относительно редок в Зоне — дорогостоящая роскошь.
Глаза Таджи сверкнули.
— Я не знаю. Но собираюсь это выяснить.
Когда агенты Сдерживающих ушли, я посмотрел на Гуннара.
— А что у тебя на повестке дня?
— Поддержание порядка в Зоне идет гладко, как обычно. — Он взглянул на Лиама. — Ты нашел этого призрака с улицы Ловер Найнс?
— Мы не нашли, — ответил Лиам, и Гуннар задумчиво посмотрел на меня.
— Мы? — спросил он. — Ты ходила с ним?
— Охотник за головами на обучении, — произнесла я, отсалютовав ему. — Это по-прежнему служит хорошим прикрытием. — И дает мне шанс убедиться, что все призраки, заключенные на Острове Дьявола, будут устроены как можно лучше. Мы были им обязаны, и это меньшее, что мы могли для них сделать.
— Никаких признаков призрака, — повторил Лиам, — но мы нашли кое-что другое. Гигантский рекламный щит на Клейборне. Надпись: «Смерть Паранормальным».
— Очаровательно, — сказал Гуннар. — Я попрошу кого-нибудь взглянуть.
— У кого может быть столько свободного времени в распоряжении? — спросила Таджи.
— Очень многие люди заблуждаются насчет Паранормальных, — сказал Гуннар. — Многие верят в заговоры или, например, есть такие, которые думают, что правительство что-то должно им после войны.
Справедливости ради, по отношению к таким людям, надо сказать, что правительство действительно знало о Завесе. Но они не знали, кто поджидал нас на той стороне.
Кстати о разозленных людях, мы услышали выкрики, которые звучали как пение.
— Что это? — спросила я, взглянув на дверь.
— Может, протестующие? — спросил Лиам, нахмурившись.
— Может быть, — ответил Гуннар. Лиам, Таджи и я пошли за ним на улицу, затем за угол вниз по Конти.
Около дюжины мужчин и женщин, в большинстве своем лет двадцати или тридцати, некоторые старше, некоторые моложе, тянулись по Бурбон-Стрит. Все они были одеты в мешковатую домотканую одежду, похожую на бесформенные туники и платья.
Они шли держась за руки и пели, их голоса вплетались в нечто жутковатое и непонятное. Я не узнала песню, но она звучала как гимн, со словами о смерти, поражении и Голгофе[5]. Если бы это было другое время, они бы были похожи на прихожан, идущих в деревенскую церковь. Но я никогда не видела, чтобы прихожане несли ярко-желтые плакаты с красными надписями, которые гласили: «ОЧИСТИМ ЗОНУ ИЛИ УМРЕМ, ДЕЛАЯ ЭТО».
