– Не может такого быть, – кричали люди, – наш султан справедливый и никогда не допустит, чтобы его стражники обижали артиста!
– Молчать! – заревел начальник стражи.
И тут кто-то узнал его.
– Да это не стражники султана, это стражники Джафара!
Страшное имя, пролетевшее над толпой, заставило всех притихнуть.
– Джафар – это правая рука султана, – произнес стражник, и артисты были схвачены.
Обезьянка Абу жалобно запищал, прижавшись к ногам Алладина.
Тот подхватил ее на руки и спрятал у себя за пазухой.
– Держите, держите его! – закричал начальник стражи. – Он украл обезьяну, он украл деньги!
Алладин отступил на шаг и бросился бежать.
Его так и не догнали. И вот с тех пор уже третий год Алладин повсюду странствовал вместе с обезьянкой Абу. Он уже стал красивым юношей, но все равно любил подурачиться. Жил он где придется, пока, наконец, не остановил свой выбор на плоской крыше – а в Багдаде все крыши домов плоские – одного высокого дома, в котором никто не жил.
Он устроил себе навес из старых циновок, ложе из мешков, набитых соломой, и был вполне счастлив. Ведь отсюда, с его крыши, открывался великолепный вид на Багдад.
Громадный, сверкающий изразцами и полированным мрамором и нефритом дворец султана был виден отсюда как на ладони. Казалось, протяни руку, и ты коснешься золоченых куполов, стройных башен, ажурной каменной резьбы.
– Такого даже султан никогда не увидит из своего окна, – любил похваляться Алладин. – Султан и его придворные видят из своих окон мое жалкое жилище, а я вижу великолепный дворец.
Рядом со своей постелью юноша устроил маленькую кроватку для своего верного друга, обезьянки Абу. Для него он не пожалел куска бархата, подобранного возле прилавка торговца материей, и даже собственноручно сшил ему маленькую подушку, оторочив ее золотой тесьмой.
Алладин не боялся, что его могут обокрасть. Брать в его жилище было нечего, да и кому вздумается пробираться сквозь заброшенный дом на плоскую раскаленную солнцем крышу.
Алладин был счастлив и вполне доволен жизнью. Единственной проблемой для него было – где раздобыть еду.
– Можно умереть от голода в пустыне, – любил говаривать Алладин, сидя с Абу на краю крыши и глядя на богатые прилавки, теснившиеся внизу, – но в городе, где полно еды, мы никогда не умрем с голода.
Абу, словно понимая, о чем говорит ее хозяин, кивал головой.
– Да ты, наверное, и говорить умеешь? – спрашивал Алладин.
Абу вновь кивал и жадно сглатывал.
