Агнешка, дочь «Колумба» | страница 70



— Это очень хорошо.

— Значит?

— Да. Я должна отсюда бежать.

— Сегодня?

— Я должна отсюда бежать.

— Агна, господи, что с тобой? Ты плачешь?

— Ну что ты! Поцелуй меня.

Где-то в поселке громыхнул выстрел. Агнешка вскочила. Второй выстрел, третий.

— Пошли обратно, Стах. Я соберусь. Ты поищи Изу и Толека, и готовьте мотоциклы.

— Давай переждем, пока кончится пальба.

— А, чепуха. Это салют.

Это действительно был салют. Агнешка угадала. По-осеннему быстро сгустившиеся сумерки мгновенно окутали темнотой густые заросли вокруг флигеля, и туда потянуло разгоряченных танцами и выпивкой людей; в самых укромных уголках все бурлит и клокочет от горячих — но не известно, ожесточенных или дружеских, — объяснений. Перед крыльцом с пустым стаканчиком в руке неподвижно стоит Балч. Будто поджидает Агнешку со Стахом, подстерегает их.

— Теперь вы мне не откажете, — тихо произносит он, как-то по-особому подчеркивая слово  т е п е р ь. — Разрешите пригласить вас на полечку.

Агнешка пытается перехватить взгляд Стаха. У того незаметно дрогнули веки. Позволил. Агнешка поняла. Теперь у него будет немного времени, чтобы подготовиться к побегу. Флокс! Флокс у Зависляков. Ничего не поделаешь. Все равно сегодня, кроме несессера, ничего с собой не взять. Флокса и остальные вещи им придется ей прислать. Либо… Об этом она еще подумает. А пока Агнешка разрешает ввести себя в дом. Балч слегка поддерживает ее под руку, и это хорошо, потому что Агнешка внезапно почувствовала полный упадок сил, еле держится на ногах. У порога она останавливается, оглушенная тяжелой волной шума, дыма и буфетного чада. Спокойно. Я еще покажу тебе, Балч, как городское зелье танцует польку, как танцуют польку в моей далекой Воличке…

— Кто не пьет — танцевать! — кричит Балч.

Тесно сгрудившиеся возле буфета мужики не слышат его. Януарий помогает обслуживать гостей, потому что Пшивлоцкой одной не справиться. Полные и опорожненные бутылки появляются на стойке и исчезают с головокружительной быстротой, и с такой же головокружительной быстротой сыплются заказы выпивох.

Кузнец сердечно обнимает Кондеру, пожалуй даже слишком сердечно, старик буквально сгибается в его объятиях. Рядом Макс похлопывает железной рукой, уговаривая выпить раскашлявшегося до слез тощего мужичка.

— Пей, брат… — Макс ловко подхватывает свой стакан и, поддерживая его кожаным манжетом протеза, подносит ко рту, а другой рукой поит свою жертву.

— Пей, брат… — вторит ему Герард и подливает Кондере.