Стоит признать: о мои собственные “скалы” волны не разбивались никогда. Скорее они топили под собой гладенькие круглые камушки моей жизни.
С рождения брошена родителями.
Монастырь, где детей не слишком-то и любили.
Смерть единственного близкого человека.
А под конец вишенка на торте – заговор, в котором мне с детства подсыпали сонный порошок…
Так себе скалы, я вам скажу.
Я продолжала держать ладонь на груди василиска, едва дыша, и вся жизнь почему-то проносилась перед глазами. Кончики пальцев подрагивали от напряжения. Словно этим простым и незамысловатым движением я признавалась в чем-то этому мужчине, который был моей полной противоположностью. Но от которого у меня так болело в груди.
Это было страшно. И, признаться, каждую секунду я боялась, что прямо сейчас Рейялар в свойственной ему манере все испортит. И я буду чувствовать себя еще большей дурочкой, чем раньше.
И сердце будет болеть еще сильнее.
Секунда.
Другая.
Как бесконечность...
А потом он просто взял мою руку и медленно, почти нестерпимо медленно поднес к своей щеке, приложив ее так, что я почувствовала жар его кожи всей ладонью.
Близко и горячо.
Василиск закрыл глаза и глубоко втянул воздух, задержав дыхание.
Мне казалось, что время остановилось. Вместе с моим сердцем.
Это был другой Рейялар Фаррис. Которого я никогда не знала.
И если предыдущий был в крохотной ступени от того, чтобы сломать стены моей воли, то этому не нужно было ничего ломать.
Перед этим Рейяларом у моей воли не было стен.
Время тянулось бесконечно и одновременно превратилось в одну короткую обжигающую секунду. Пьянящую, как дикое вино.
Густые рубиновые волосы василиска упали на его лицо с легким отблеском загара, оттеняя тонкую морщинку между сдвинутыми бровями. А солнечные блики падали сквозь пряди на сжатые от напряжения красивые губы.
У меня в висках громко пульсировало, под ребрами сдавило словно стальной струной.
Мне было больно и страшно. А еще нестерпимо тянуло сердце.
И казалось, у меня просто не было выхода, чтобы бороться с тем, что росло и расширялось где-то в груди. А потому, пока Рейялар не открыл глаза и не напугал меня окончательно, я тихонько встала на цыпочки и, на секунду замерев в миллиметре от его губ, едва заметно поцеловала.
И словно провалилась в бездонную пропасть.
Я буквально кожей почувствовала, как вышибло дыхание из груди василиска. Как он замер, напряженно сжавшись, словно тигр перед схваткой с мантикорой. Или самоубийца перед прыжком со скалы.
