– Что насчет меня? – спросила я.
– Опусти забрало на свои лампы и ищи снаружи то, чего там не должно быть. – Триглав натянул одну из портупей и запыхтел, пытаясь застегнуть тугой ремень под брюшком. – Гляди на молочную дымку в стороне, противоположной от Старого Солнца, – это останки, которые не пригодились во времена ковки миров. Если где-то рядом есть корабль, он на этом фоне будет выделяться.
Он опустил забрало и положил руки на рукояти, готовый к действию.
– Триглав? Кажется, я боюсь.
Я уже привыкла к этому мужчине с печальным лицом, но его нижняя половина – все, что было видно из-под козырька, – как будто принадлежала совсем другому разумнику. Уголки его рта были жесткими, яростными и не выражали даже намека на улыбку.
– Это хорошо. Вот если бы ты не боялась, я бы встревожился.
Я опустила забрало и медленно повернулась вокруг своей оси.
Сетка линий и маленьких цифр. Корабль подо мной. Собрание за моей спиной. Отблески его переменчивого пурпурно-сине-красного сияния играли на корпусе «Монетты», от чего тот казался живым существом, которое извивалось и танцевало. Я видела шарльер и приближающийся катер, похожий на металлическую пулю.
В той стороне, где простиралась Пустошь, были только звезды и чернота, последней куда больше, чем первых. Звезды выглядели невозможно маленькими, как булавочные уколы, а черное ничто – жесткой и холодной пощечиной самой идее света.
– Катер в двадцати лигах, – выкрикнула Адрана. – Я не вижу ничего ближе «Железной куртизанки», а она слишком далеко, чтобы это имело значение. Фура, если ты видишь что-то ближе или думаешь, что видишь…
– Триглав.
Мое дыхание замедлилось. Я слегка изменила точку обзора, захватив область, которую, как мне казалось, уже исключила раньше. Я увидела сгусток тьмы, похожий на чернейшую розу. Я моргнула, отвела взгляд и попыталась найти его снова.
– Что?
– Ничего. На секунду мне показалось, что там что-то есть… но я ошиблась.
– Проверь тот участок снова, Арафура.
– Погоди-ка.
Сгусток тьмы на темном фоне, черная роза посреди черного поля: оно вернулось. Нечто как будто парило в самом небе и за его пределами. Оно то показывалось, то снова исчезало.
Лепестками этой «розы» были потрепанные паруса, исходящие из центральной точки.
– Триглав, я…
– Где?
– Сектор пятьдесят пять, двенадцать.
– Да. Вижу.
Я услышала щелчок, когда Триглав нажал на спуск. Затем в некотором отдалении выстрелили магнитные гаусс-пушки. Это прозвучало как барабанная дробь, очень быстрая и резкая, оборвавшаяся так же внезапно, как началась.
