Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.
Опора под спиной исчезла. Растаяли и крепления на запястьях.
Словно в глубокое черное озеро погружалась она, понимая, что в нём нет дна. И погружение может длиться вечно.
Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.
Она стала раскачиваться в такт. Музыка слышалась отчетливее. Пульсация — ярче. Девушка чувствовала, как она проникала сквозь кожу, будоражила кровь. В черноте вокруг проявлялись краски, уводя её от слепоты.
Артём повернулся к окну, посмотрел на происходящее в инкубаторе, дотронулся до стекла:
— Что творит… Он… танцует?
Сотрудники лаборатории, как один, прильнули к прозрачной поверхности.
Фокус ожил. Он медленно вращался, то переворачиваясь брюхом к куполу, то выгибая осевой хребет.
Учёный бросил взгляд на закрытую в лианиновой капсуле девушку: её щеки раскраснелись, губы шептали что-то неразборчивое, кажется, отсчитывая ритм.
Раз-два-три-четыре.
Тонкие пальцы подрагивали, словно играли на невидимой флейте.
— Ты это видишь? — Василий ошеломленно замер у пульта. — Это же танго.
Артём посмотрел на данные энцефалограммы:
— Абсолютная зеркальная симметрия, средняя частота колебаний, их максимальная амплитуда, фазы — всё совпадает…
— Феноменально, — Василий почесал затылок.
— Проверь, запись идёт? Нам иначе никто не поверит, хоть на Библии клянись.
— Конечно. Слушай, так это что значит? Что…
— Что у нашей новой знакомой полное сращивание нейроактивности с Фокусом, — завершил фразу Пауков.
— Знаешь, я ведь тебе больше скажу, — Василий стал непривычно серьёзным. — Вчера утром, когда ты просматривал файлы личного дела Ульяны, там ведь было и другое личное дело, верно?
Артём нахмурился, вспоминая белесые рыбьи глаза, кивнул неохотно:
— Было. Какое это теперь имеет значение?
Василий наклонился к его уху, проговорил так тихо, чтобы никто, кроме друга не услышал сказанное:
— Так вот что я тебе скажу. Каким-то образом ты одновременно загрузил два личных дела, но Фокус выбрал из двух кандидатур, именно эту рыжую девочку, — он выразительно посмотрел на Артёма и повторил: — Именно сам. И именно выбрал.
Артём чувствовал, как вспотели ладони, пальцы вцепились в китель друга:
— Почему ты раньше не сказал?
Василий сверкнул глазами, невесело хмыкнул:
— Что бы это изменило, мне интересно знать?
Пауков бесцельно взял планшет со стола, невидящим взглядом перелистнул диаграмму, небрежно бросил планшет поверх креопластин.
— Директор будет в бешенстве.
— Думаешь, ему стоит знать подробности? — Василий устроился в кресле перед пультом управления инкубатором.
