Девушка кивнула и нахмурилась. Облизнула пересохшие губы. Василий посмотрел куда-то вдаль, сквозь зеркальную поверхность на панелях, присел перед ней на корточки. Оказавшись с ней почти на одном уровне, заглянул в растерянные глаза:
— Ну, я всё равно уточню некоторые моменты. Просто, чтобы упростить нам всем задачу. Смотри, Ульян, вот эта штука, — он погладил выпуклый бок аппарата, — навигационное кресло. Ты на тренажёре уже летала, ведь? — девушка кивнула. — Ну, во-от. Но то была игрушка просто, симулятор, с программой и моделированием. А на настоящей машинке хочешь прокатиться?
Ульяна затаила дыхание:
— А если скажу, что не хочу?
По лицу парня пробежала тень удивления, сметая напускную беззаботность. Взгляд приобрел жесткость:
— Но ведь ты так не скажешь? Потому что иначе для нас всех это станет большой проблемой.
Ульяна кивнула:
— Не скажу, не волнуйся. Я просто боюсь что-нибудь сломать.
— О, об этом можешь не волноваться, — усмехнулся он, поднимаясь в полный рост. — Всё, что можно сломать, я уже сломал… Смотри, сейчас я передвину вот этот тумблер, ты почувствуешь сла-а-абенький укол. Как комарик цапнет. Только по всему телу, — он выразительно развёл руки. — Такая большая многоногая мурашка пробежится.
— Поняла. И что дальше будет? — Ульяна старалась унять дрожь в голосе. От этого начала икать.
Пальцы нервно вцепились в поручень, чувствуя как ворсинки шевелятся, присасываясь к коже.
Василий искоса взглянул на неё:
— Там посмотрим. Ну, что, готова? На счет три: раз… ТРИ, — обманул он и дёрнул рукоятку тумблера.
Ульяну словно током прошибло. Онемение в руках сменилось ноющей болью, хотелось вырвать руку и прекратить пытку.
Она стиснула зубы.
Голос Василия подсказал:
— Ты не зажимайся. Постарайся расслабиться.
Ничего не происходило. Она не видела звёзд. Не видела звёздный ветер.
— Я ничего не чувствую, — на всякий случай призналась она. — И не вижу.
Василий добродушно захохотал где-то справа:
— Так ещё и не надо. Погоди, капсула сейчас активируется. Это же ваш первый контакт.
Ульяна хотела уточнить: «Первый контакт с кем?», — но не успела. Голос Василия стал мутнеть, тонуть в неясных шорохах, посвистывании.
Какофония заглушала всё остальное. Ульяна перестала слышать биение собственного сердца, перестала его ощущать. Она стала больше, неповоротливее. Кожу приятно холодил ветер, напевая затейливую мелодию. Девушка прислушалась к четкому, как пульс, ритму, равномерно перескакивающему с одной тональности на другую.
