Забрали вправо, но неожиданно выехали к другому озеру. Лошади тяжело дышали. Петруха соскочил в грязь и повел кобылу в поводу.
Наконец впереди показалась черная громада бора. Роман посмотрел на восток, где у края земли тускло светилась узкая полоска неба.
— Давай поторапливаться, Петр Анисимович, — сказал он.
Лошадей отдали коноводу. Парень еще раз пояснил, как лучше попасть в село.
— Значит, выйдете к ключу, а за ним поляна. Потом подниметесь на взгорье, пройдете шагов двести и увидите дорогу. По ней наши мужики к смолокурам ездят. И валите по этой дороге до самой поскотины. Первый дом с резными воротами Евграфов, дальше тетки Семенчихи, а за Семенчихой проулок и гать. За прудом улица пошла. Там Савельич живет, на самом углу. У него колесо на журавле колодца и в огороде две сосенки. Там еще есть огород с двумя сосенками, но он поближе гати.
В бору было темно и сыро. Пахло корьем и прелью. Роман шел первым, с трудом пробираясь через заросли молодого сосняка. Ветки царапали руки, больно хлестали по лицу. Рубашка взмокла и неприятно льнула к телу. Да и зипун с чужого плеча жал под мышками.
На взгорье Роман остановился. Подождал Петруху. И только снова хотели тронуться в путь, как услышали скрипучий говорок колес. Затем кто-то прокашлялся и свистом понужнул коня. Телега приближалась со стороны села.
— К смолокурам поехали, — шепотом произнес Роман, и вдруг рука его невольно потянулась в карман и сжала рубчатую рукоятку нагана. В просвете между соснами качнулись красноватые огоньки папиросок и коротко блеснула сталь штыка.
Заметил это и Петруха. Он рывком прижался к сосне, будто хотел сшибить ее грудью. И так стоял, пока в бору опять не улеглась тишина.
— Солдаты поехали, — с тревогой сказал Петруха. — Неужели в Сорокиной каратели?
— Я, Петр Анисимович, не пойму, чего мы идем сюда. В разведку? — после некоторого молчания спросил Роман. Его мучил этот вопрос. Мучила, как ему казалось, многозначительная скрытность Мефодьева.
— Что тебе сказать?.. Савельич этот — наш человек. Он подсобрал кое-какое оружие, да и овсом обещал помочь. А пуще того отряду люди нужны. Организовать сорокинских надо.
— Ты что-то таишь, Петр Анисимович, — упавшим голосом сказал Роман. — Чего же ребята секретничают?
— Кто?
— Да все наши. Тот же Мирон Банкин.
— В самом деле, он что-то последнее время за Ефимом ходит. Но какие секреты у командира от нас?
— Не знаю. А только Касатик приметил, что неспроста это. Вдруг ни с того ни с чего весь штаб разбежался. Яша ушел с Ливкиным, теперь вот ты…
