Терентий вдруг сорвал с головы солдата фуражку.
— А что, если заткнуть трубу на крыше блиндажа? Я видел, из нее дымок тянется, значит, топится у них там печка. Пусть угорят.
— Не надо, — возразил Колотуха. — Это уже будет химическая война против немцев. Да и фуражка такая понадобится в штабе как реальное доказательство.
— Что ты городишь? Какая химическая война? Какое реальное доказательство? — пожал недоуменно плечами Живица.
— Разве не видишь, фуражка необычная, с наушниками? В штабе на это обратят внимание и разберутся. А про химическую войну потом…
Когда разведчики с пленными отошли от блиндажа метров на двести, позади раздался взрыв — сработала одна из мин.
Из ближнего дзота тут же застрочил пулемет. Но остальные огневые точки молчали. Немцы, видимо не зная толком, что случилось, не решались попусту тратить боеприпасы.
Прогремел еще один взрыв — сработала вторая мина.
В небо взлетели осветительные ракеты. Застрочили пулеметы и из других дзотов.
Колотуха и Стоколос подтолкнули в спину своих пленных дулами автоматов.
— Шнель! Шнель! — поторопил их Андрей.
Немцы ускорили шаг.
Услышав стрельбу, лейтенант начал вырываться из рук Живицы и Волкова. Терентий стукнул его в бок кулаком, процедил сквозь зубы:
— Ты, гад, довертишься сейчас у меня! Пущу пулю в лоб — сразу успокоишься.
Он и в самом деле готов был пристрелить пленного. И если бы это был рядовой солдат, наверное, так и сделал бы. Но ведь это офицер. Он много знает. Такой «язык» очень ценен. И его надо было, чего бы это ни стоило, доставить в штаб дивизии.
Вытирая со лба пот, Волков нечаянно сбил рукой свою шапку, и она покатилась по склону оврага к ручью. Бежать за нею не было времени. Он чертыхнулся. Теперь старшина Колотуха будет упрекать! «Ох уж эти матросы, любят пофорсить! Носил шапку, словно бескозырку, набекрень, вот и доносился!»
Взорвалась третья, последняя мина.
Огонь из дзотов усилился. Открыли стрельбу и орудия. В небе то и дело вспыхивали осветительные ракеты. Темная октябрьская ночь превратилась в день.
Немцы вели огонь по заранее пристрелянным целям. Разведчикам и пленным, пробиравшимся по дну оврага, словно по дну глубокой траншеи, он был не страшен. И вскоре все они без единой царапины миновали нейтральную полосу и подошли к своим позициям.
— Стой! Пароль! — раздалось впереди.
— «Прут»! — крикнул Стоколос.
— «Застава пять»! — послышалось в ответ.
— Свои, свои, — понизил голос Стоколос.
Пароль спрашивал сам командир артдивизиона капитан Заруба. Не усидел в землянке, пришел на передовую, чтобы встретить разведчиков.
