— Дышать через нос умеешь?
— А как же! — удивился севастополец.
— Ничего тут удивительного нет. Чтобы не схватить насморк, надо дышать через нос. Насморк — это предатель. Он может в любой миг выдать разведчика врагу. Понял?
Василий в ответ улыбнулся, молча кивнул.
Капитан Заруба советовал Колотухе взять с собой человек восемь. Но Максим возразил:
— Дело не сложное. Можно обойтись и вчетвером. Только бы добраться к немцам незамеченными.
Заруба не стал настаивать.
— Чего, Андрей, на звезды засмотрелся? — шепотом спросил Колотуха Стоколоса. — Хочешь через звезды с Лесей перемолвиться?
— Что ты понимаешь в этом, Максим, славный потомок пустозвонов-говорунов? — с иронией ответил Андрей. — Я по звездам определяю, сколько сейчас времени.
— Ну и что? — отозвался Волков. — Наверное, уже перевалило на четвертый час.
— Почти перевалило. Через сорок минут будут меняться часовые.
— У нас еще есть четверть часа. Проверьте ножи, автоматы, гранаты. И чтобы ничего не звякнуло, не брякнуло, — предупредил Колотуха.
— Есть! — ответил за всех Терентий Живица.
Андрей Стоколос отыскал в небе Лесины и свои звезды. Их четыре: звезда Надежда, звезда Счастье, звезда Любовь и звезда Юность.
«Пусть будет Юностью самая яркая звезда в созвездии Большой Медведицы! — сказала Леся в ту последнюю ночь перед войной на берегу шумного, бурного Прута. — Она никогда не сгорит! Правда?..»
Звезда все еще светится. А юность их сгорела в огне боев. Вернее, сгорела не вся. Но и конца войне не видно. И в любую секунду и Лесина юность, и его может догореть, оборваться.
«А звезда Любовь в том же созвездии, что и звезда Юность. Это Полярная звезда! Она извечно показывает дорогу людям, ведет их к желанному берегу, к оазису в пустыне…»
«Ты сама — звездочка!» — прошептал он тогда.
Мысли Андрея перенеслись в село на берегу реки Белая. Вспомнилась бабушка София.
«Проклятая стратегия! Не могли сразу рвануться вперед! Застряли. Какие жестокие были бои! Но не удалось прорваться дальше. А до села каких-то несколько десятков километров отсюда!» — Андрей сердился и на свое командование, и на себя, будто от него тоже зависела эта остановка.
«Милая бабушка! Кто теперь будет рисовать цветы? Ты надеялась на Таню. А она… Какой же ты, Гитлер, людоед! И ты, и твой Вассерман убили чудесную художницу Софию Шаблий! А еще считаете себя живописцами!..»
По телу Андрея пробежала дрожь, в ушах зазвучали слова бабушки Софии, которые передала партизанам Таня: «Люди! Это они меня за Сталинград!..»
