Осталось позади Бужаниново. А вот и Арсаки — грибная станция, маленькое чудо мирного и светлого, как солнечное утро, Сережкиного детства. Вот станционный домик, вот тропа, ускользающая в лес…
Не по этой ли тропе он когда-то шагал с маленьким лукошком на боку? У деда в руках была можжевеловая палка, он раздвигал ею кусты, ворошил засохшие листья и говорил Сережке: «Разве же я грибы ищу? Это моя палка ищет». Да, ведь было все это, было!..
Промелькнуло за окном Струнино. Пассажиры стали снимать с полок сетки с белыми московскими батонами и сумки с колбасой. Снял свой чемодан и сетку с гостинцами и Сергей. Поезд остановился, пробежав по расписанию два часа четырнадцать минут. Открылись автоматические двери. Радостный, просветленный, Сергей вышел на жаркий от солнца александровский перрон.
«Садись на второй номер и, как слезешь за монастырем, налево…»
Дорогу от монастыря до дома Князевых Сергей помнил. Дядя Андрей напрасно растолковывал, каким проулком ему пройти. Но вот был ли в пятьдесят втором на привокзальной площади сквер, Сергей сказать не мог. Привокзальную площадь он не узнал. Может быть, изменений было мало, но сразу после войны в Александрове бегал, кажется, один кургузый автобус, а сейчас только возле вокзала стояло шесть длинных, почти новых, машин.
Двенадцать лет назад и еще раньше, в детстве, Сергей редко ходил дальше кинотеатра и городского парка, который все называли тогда сквером. Помнится, дорога была неблизкой. Теперь нее расстояния резко сократились. Кинотеатр и парк были рядом с монастырем: под горку к речке и в гору. Монастырь словно съежился, усох, и только стены его по-прежнему казались высокими, и они действительно были высоки, то тут, то там светились узкие щели бойниц. Александрова слобода была когда-то грозной крепостью. При Иване IV стекались сюда опричники, свозили на эту гору со всей Руси невест для царя. Теперь в палатах, где Грозный принимал иностранных послов, был городской краеведческий музей. В кельях женского монастыря жили рабочие и служащие. Сергей помнил, что в монастыре росли большие березы, липы и тополя, в августе в ветреный день шумно было от галочьего крика…
Сразу за монастырем раньше был пустырь. Теперь Сергей тоже не узнавал этого места: все было застроено. Невдалеке стояло большое белое здание, по всей вероятности, школа. И слева и справа появились новые улицы. Не видно было ни синего леса, ни деревеньки, где жили Князевы. Выйдя из автобуса, Сергей остановился. Как лучше пройти? И пройдешь ли еще, свернув в ближайшую улицу?..
