Да, Юльку он помнил хорошо и хотел снова увидеть ее. Но та, двенадцатилетняя Юлька, навечно осталась в пятьдесят седьмом году, в теперешнем шестьдесят четвертом жила на свете совсем другая Юлька; пожалуй, и Юлькой-то ее назвать нельзя было. Для Сергея она была уже Юлией, Юлей, а для кого-то — Юлечкой, невестой. Эта Юлечка наверняка Сергея и не вспоминает. Куда он, в самом деле, едет?..
«А куда же прикажете ехать? Назад в Красноград? — подавляя сомнение, усмехнулся Сергей. — Александров — это даже интересно. Александрова слобода — знаменитая когда-то резиденция Ивана Грозного, историческое место, центр опричнины, древний городок! К тому же родина матери, этого забывать нельзя».
Мать Сергея родилась в той самой деревеньке, куда теперь ходил городской автобус. До тридцать третьего года она и не слыхала о городе Краснограде. А в тридцать третьем, после воинской службы на Дальнем Востоке, заехал в деревеньку южанин Василий Сонков. По поручению своего сослуживца Андрея Князева он привез драгоценное лекарство — корень женьшеня. Корень, похожий на человечка, оставил, двоюродную же сестру Андрея, Машу Князеву, увез, не спрашивая родительского благословения. Машин отец хотел снаряжаться в погоню, но передумал. Нечаянный зятек был парнем деловым. Род плотников Сонковых в окрестностях Александрова и Карабанова хорошо знали: до переселенья на юг после гражданской войны Герасим, отец Василия, поставил в ближайших деревнях не один десяток изб; с успехом плотничал он и в городе. «Простим ему, окаянному, — сказал Машин отец жене. — Увез, чай, по доброму согласию, пусть, бесстыжая, пеняет на себя! А Сонковых я знаю: не захочет — не возьмет, а ежели взял — не бросит. Да и коммунист Васька-то, по женской части у них, бают, строго!» Поплакав, Машина мать тоже согласилась: «От судьбы не уйдешь…» Через год в солнечном Краснограде родился Сережка Сонков, на крестины приехали дед с бабкой, окончательно помирились с зятем, в сорок третьем году где-то севернее Курска Героя Советского Союза капитана Сонкова сразила фашистская пуля…
Вырвавшись из теснин почти сплошь застроенного Подмосковья, электричка мчалась сквозь леса. Софрино, Абрамцево, Хотьково — эти названия станций Сергей помнил смутно, как довоенную жизнь в Краснограде. Сладкая тревога чуть-чуть волновала Сергея. Полузабытые названия остановок (в детстве он часто ездил на лето к деду и бабке) вызывали воспоминания, которых Сергей давным-давно не касался. Туманные воспоминания эти плыли, как деревеньки, овраги и осыпанные цветами косогоры за окном, и исчезали, забывались, чтобы уступить место новым. Странно, почему люди могут спокойно жить, забывая счастливые годы, не возвращаясь в прошлое? Сейчас Сергею это казалось противоестественным. Какое богатство оставляет человек на дороге! Умные люди, наверное, возвращаются, с наслаждением пользуются им. У Сергея оно лежало все еще не растраченным. Первый раз он вспомнил в эту минуту, как ездил с дедом по грибы на станцию Арсаки, как в лесу сделалось черно от наплывшей грозовой тучи, как по стволам берез хлестала ручьями вода. Черт возьми, жизнь, оказывается, можно продлить, возвращаясь в любой день дважды и трижды! Это может сделать каждый без подготовки и даже без особого воображения: на помощь приходит память, обнажая то один, то другой сокровенный денек прошлого. Жизнь складывается из открытий, но открывать можно и в прошлом, как открыл сейчас Сергей дремучий черный лес, молнии на черном небе и поток воды, струящийся по белому стволу березы.
