– А-а-а, продавец льда грядет[33]. Это одна из моих любимых пьес.
Бабушка всегда так говорила, когда они упоминали о миграционной полиции[34].
– Да, конечно. Я имею право хранить молчание о… – Она подняла пустой взгляд. – Еще раз, как ее зовут?
– Марисоль Эстебан, но не произноси ее имени. Просто скажи: «Я имею право хранить молчание, пока не придет мой адвокат».
– Хорошо, так и скажу. Я имею право хранить молчание до тех пор, пока не явится мой адвокат… – Ее глаза бегали, как будто искали имя Сэма Голда. – Томас Кромвель.
Роуз охнула:
– Нет, бабушка, Томас Кромвель был министром сама знаешь кого.
– О, конечно, Генриха, короля Генриха Восьмого. Наш адвокат – Голд, верно?
– Верно, бабушка. Просто помни, что ты можешь просто молчать. Это не преступление.
– Не такое преступление, за которое казнят.
– Нет, бабушка.
– А девочка наверху – твоя подруга Марисоль Эстебан.
Появилась Бетти, чтобы отвести Розалинду наверх.
– Готовы отправиться спать, миссис Э?
– Не совсем. Не могла бы ты отвести меня в библиотеку? Мне нужно разузнать кое-что о лысых стариках.
– Что? – одновременно воскликнули Роуз и Бетти.
Розалинда разразилась смехом:
– Это я о вредителях в лотках с картофельной рассадой. Так мы говорили в давние времена. По какой-то неизвестной причине их называли иерусалимскими сверчками. Сегодня это просто картофельные жуки. Уродливые твари. Примерно два дюйма в длину, с черными глазками. Они уничтожают картофель и другие клубневые. И даже нападают друг на друга. После спаривания самки убивают самцов, лишают их головы. Очаровательно, не правда ли? – Она пристально посмотрела на Роуз. – Как некоторые монархи, о которых мы слышали.
– Э, ладно, бабушка. Увидимся утром.
В конце концов Роуз услышала, как Бетти подошла к двери библиотеки, чтобы заглянуть к Розалинде и узнать, готова ли та подняться наверх. Роуз все еще проверяла влажность в лотках для саженцев. Она выглянула из оранжереи. На дворе клубился густой туман. Одинокий уличный фонарь плавал в тусклом саване тумана как гигантская жемчужина. Мягкую трель моросящего по стеклам оранжереи дождя прорезало мяуканье.
– Сентябрина!
Никогда нельзя быть уверенной в том, что Сентябрина вернется с ней. Казалось, иногда кошка возвращалась, а иногда – нет.
Она подошла к окнам, которые выходили в переулок. В тусклом свете уличного фонаря она увидела фигуру. Кто-то держал Сентябрину. Через плечо висела пара коньков. Брианна! Что она здесь делает?
Роуз даже не потрудилась взять пальто и вышла через заднюю дверь оранжереи.
