– Что ты видишь? – Его губы на уровне моей шеи, у самого уха, и, когда он говорит, я вздрагиваю, ощущая на коже его дыхание.
– Не знаю, – честно отвечаю я.
– Яблони вот-вот зацветут, – объясняет Бо, – и мы должны убрать молодые побеги, которые теснят более старые, так называемые взрослые ветви.
– Вот это тонкая веточка, – говорю я и показываю пальцем, – она растет вертикально вверх от более толстой и едва покрылась корой.
– Верно, – одобряет Бо.
Я поднимаю пилу, приставляю к ветке и провожу по ней зубьями. Пила тут же соскальзывает, а я наклоняюсь вперед, чтобы не выронить ее. Бо обхватывает меня чуть крепче, лестница под нами начинает раскачиваться. От испуга мое сердце бьется чаще, но Бо успокаивает:
– Ничего, приноровишься.
Я киваю и цепляюсь за верхнюю ступеньку лестницы. Внезапно указательный палец левой руки пронзает острая боль. Бусинки крови выступают с внешнего края. Должно быть, когда пила соскользнула, ее зубья задели кожу. Бо тоже это заметил.
– Ты поранилась.
Капли крови стекают с кончика пальца и с высоты почти двух метров падают на землю. Внизу, на солнечной прогалине между рядами деревьев, сидят Отис и Ольга, задрав бело-рыжие головы, и наблюдают. Бо достает белый носовой платок из заднего кармана и прижимает к ранке, чтобы остановить кровь.
– Ничего страшного. Порез не глубокий, – говорю я, хотя палец горит огнем. Белая ткань почти мгновенно краснеет.
– Рану нужно промыть.
– Да ладно, все нормально.
Лицо Бо совсем рядом с моим; я чувствую, как при каждом вдохе вздымается его грудь, вижу, как при каждом выдохе шевелятся губы. Его пульс учащен. Будто он испугался, что я могла отхватить себе всю руку, а виноват был бы он, потому что позволил мне взяться за пилу.
Он склоняется ко мне, отнимает платок от ранки и изучает ее.
– Что, требуется ампутация? – беспечно спрашиваю я.
– Весьма вероятно, – Бо отвечает с легкой полуулыбкой, отрывает кусок платка, обматывает палец узкой полоской ткани и завязывает. – Ну вот, теперь порядок. Можно продолжать.
– Спасибо. – Я улыбаюсь, хотя мне все еще больно. Мои губы так близко к его, что я почти чувствую соль на его коже.
Бо засовывает в карман остатки платка и выпрямляется, так что его грудь больше не прижимается к моей спине.
– Наверное, безопаснее, когда каждый на своей лестнице.
Я не возражаю. Он спускается чуть ниже и спрыгивает на землю, проигнорировав последние несколько ступенек. Я остаюсь одна.
Бо взбирается на свою лестницу, и теперь мы работаем рядом. Я стараюсь больше не подставлять пальцы под ножовку и скоро привыкаю к инструменту. Хотя процесс идет медленно и утомительно, мы неуклонно продвигаемся вперед, пока не заканчиваем с первым рядом деревьев.
