– Этот город почернел от смерти, – угрюмо произносит мама, стоя лицом к раковине и вцепившись руками в белый кафель. – Он просто пропитан ею.
Я ничего ей не отвечаю – слишком устала. Выскальзываю в коридор и поднимаюсь к себе в спальню. Из окна вижу, как Бо размеренной походкой, не спеша, подходит к «Якорю». Он оборачивается, словно почувствовав мой взгляд, и я торопливо отхожу от окна.
Что-то не дает мне покоя. Но я никак не могу понять, что не так.
* * *
После полудня проясняется: тучи редеют, и в просветах открывается молочно-белое небо.
Прошлой ночью мы нашли в бухте тело Грегори Данна.
Утром мы встречали восход на пирсе, пока его тело вытаскивали на берег.
Первый день сезона – один труп.
Я сползаю с кровати, потирая глаза, все еще сонная. Надеваю старые потертые джинсы и ярко-голубой свитер. Спешить мне некуда. Стараясь не смотреть на себя в зеркале, шарю по ящикам комода, перебираю немногочисленную коллекцию безделушек. Открываю флакон старых маминых духов – аромат ванили со временем стал резче, и сильнее чувствуется спирт. Серебряное блюдо с разноцветной галькой, собранной на берегу моря: аквамариновые, коралловые и изумрудно-зеленые камешки. На углу комода две свечи, почти полностью догоревшие. Треугольный кусочек стекла с сушеными цветами внутри подвешен к зеркалу на желтой ленточке. Я не могу вспомнить, откуда он взялся. Подарок на день рождения? Может быть, от Роуз? Маленькие розовые цветки, сплюснутые между стеклами… Вот она вечность…
Окидываю комнату критическим взглядом. Просторная и аккуратная. Белые стены. Все белое. Никаких ярких красок. Комната так мало говорит обо мне… или говорит обо мне все? Такую комнату легко покинуть, и не останется даже намека, что раньше здесь жила некая девушка по имени Пенни.
Мама куда-то ушла. Под жалобный скрип ступенек спускаюсь на кухню. На столе тарелка со свежеиспеченными апельсиновыми кексами. Второе утро подряд она готовит завтрак. Второе утро Бо на острове. Такой уж она человек – не позволит чужаку голодать, хотя легко забудет про еду для себе или меня. От старых обычаев никуда не денешься: в маленьком городке приличия требуют накормить всякого, кто пришел к тебе в гости.
Я хватаю пару кексов и выхожу из дома.
На улице тепло и безветренно. Высоко над головой нарезают круги чайки, время от времени устремляясь вниз к обрывистому берегу и хватая рыбу из лужиц, оставшихся после отлива. В теплице я замечаю силуэт мамы, идущей среди умерших растений.
