Дмитрий Николаевич поставил чемодан, к которому был привязан ремнем этюдник, переменил руку и снова тронулся в путь.
Теперь он уже был так близко к людям, сидящим на бревнах, что до него доносились их голоса и запах табачного дыма. Он замедлил шаги. Теперь они замолчали и все смотрели на него. Он почувствовал замешательство: «Какого черта я здесь вылез? Куда я иду?» Он вдруг испугался этих людей. Что, если они встретят его насмешками? Нужно ли здесь его вмешательство? Скорее всего, они откажутся принять его помощь. Нелепым покажется его поступок. Как все это им объяснить?
Он решил отрекомендоваться художником, командированным на стройку. Так ведь оно в действительности и было. «Попрошу устроить меня в одном из этих домиков, начну рисовать, а там видно будет. Откровенничать ни к чему».
Но почему-то ему хотелось сразу объяснить им цель своего приезда: «дескать, пришел вам помочь и согласен на любую работу. Нет, это немыслимо. Его не поймут: примут за авантюриста и поднимут на смех.
Решение выдать себя за того, кем он в действительности был, поразив своей простотой, показалось ему озарением: «Вот ведь как меня осенило, и так вовремя…»
Дмитрий Николаевич зашагал увереннее. Рабочие, обмениваясь замечаниями, продолжали смотреть, как он идет. И вот он остановился, оглядываясь, словно искал кого-то. Ему казалось, что рабочие глядят на него враждебно.
«Они не любят интеллигенцию. Чуждаются, не доверяют. Это несправедливо».
— Гостиница «Астория» еще не построена, — сказал молодой человек, взглянув на заграничный саквояж Дмитрия Николаевича.
Кругом захихикали.
Он заставил себя улыбнуться:
— Досадно. А я рассчитывал на номер «люкс».
— А это с чем едят? — спросил тот же парень.
Опять все засмеялись, но уже доброжелательнее.
— Высший сорт. С ванной. Вода горячая и холодная круглосуточно, — объяснил кто-то.
Дмитрий Николаевич снял шапку. На солнце блеснула его красивая, словно вкрапленная в чернь волос седина. От ходьбы и от волнения капельки пота выступили на лбу и на висках. Он поставил чемодан и вытер лицо клетчатым платком. Запахло дорогим одеколоном.
— Присаживайтесь, отдохните, — продолжал все тот же парень. — Придется потесниться. — Он подвинулся, давая Дмитрию Николаевичу место на самом краешке. — Мы сейчас распорядимся.
— Кончай, Вася, — сказал пожилой рабочий с потухшей трубкой в руках. — Что за шутки с пожилым человеком? — И к Дмитрию Николаевичу: — По каким делам?
— Я художник, командирован сюда…
