Было как-то особенно уютно сидеть в теплом вагоне-ресторане, смотреть, как за большим поездным окном хлещет дождь, цеплять вилкой жидковатое картофельное пюре (хотя надо бы ложкой). Колеса стучали на стыках рельсов. Чай колыхался в стакане с подстаканником. Я начала отключаться прямо за столом. Держа свое чадо почти за шиворот, папа довел меня до купе, я нырнула под колючее одеяло и под равномерное — тук-тук… тук-тук…тук-тук… — заснула.
Поезд прибыл в Иркутск ни свет ни заря. Так было надо, чтобы успеть на комету. В окнах вагона с одной стороны виднелся красивый старинный вокзал, с другой — Ангара.
И над ней вставало солнце.
Выгрузив меня на кресло в зале ожидания, папа отправился вызывать такси. Я спала, сидя в кресле, обнимая рюкзак. И внутри меня колеса все еще стучали по рельсам: тук-тук… тук-тук…
Пришла заказанная машина, и мы поехали через утренний, сонный еще город. По мосту пересекли Ангару прямо над вокзалом. Покрутили по центральным улочкам, проехали мимо сквера, мимо городского парка и понеслись в сторону плотины. За ней на берегу водохранилища была пристань «Ракеты». Я сонно удивилась: почему ракета, а не комета?
— Сейчас мы сядем на «Ракету», — объяснил мне, как маленькой, папа, — которая довезет нас до «Кометы». «Комета» — судно мощное, морское, она базируется в Порту Байкал. А «Ракета» — речной перевозчик, она меньше.
Ну и ладно, ракета так ракета. На ракете до кометы.
На территории пристани пламенели клумбы. Алые, желтые, бордовые георгины. Небольшие. Я уставилась на них, словно никогда цветов не видела. Посадку на «Ракету» уже начали, народ толпился на одном из причалов, по одному исчезая в чреве белого, распластанного по воде судна. Кресла в салоне были такими же, как в самолете. Синие, с белыми подголовниками. Было странно видеть в окно (иллюминатором его назвать язык не поворачивался), что вода так рядом.
Тихонько урча, «Ракета» отошла от пристани, развернулась.
По правому борту проплыла бетонная лента плотины, украшенная рекламными баннерами. Здешняя плотина по сравнению с красноярской была небольшая, какая-то домашняя. По верху ее проложили трассу, соединяющую берега, и машины почти непрерывным потоком неслись с берега на берег. Город проснулся, люди заспешили на работу.
«Ракета» повернулась к плотине кормой, встала на подводные крылья, и мы поплыли-полетели в сторону Байкала. По узкой лесенке можно было подняться на крохотную верхнюю площадку, подставить холодному ветру голову. А потом снова спрятаться внутри, где тепло, где пассажиры дремлют в синих креслах.
