Великие Духи - Владимир Казангап

«В то лето аратами мудрый хан правил. Посулил людям свободу добыть и на подарки не скупился. Коих прощал за старое, а коим и землю дарил да ловище с рекой в придачу. И потекли народы аратские под стяги хана. И назвали хана за это Великим. Каждое стойбище сыновей на войну благословило. Рыжебородые великаны из земель варварских на помощь пришли. Разбойники – и те из берлог вылезли да в открытую мечи обнажили. Стяги ханские над собой подняли, да поклялись биться до последнего. Знать, и им поперёк горла тень Чёрной Птицы, что Горы Священные смрадом накрыла. В то лето вскипела земля аратская под ногами супостатов. И стар и млад за чекан взялся. Жарко стало жуганям на земле-то чужой. И уже не страшился никто ни чеканов ихних, ни стрел шипящих, ни существ жутких, из смрада вышедших. Увидели то Великие Духи, возрадовались. Неужто средь людей будет на кого опереться? Неужто араты вновь меж собой мир наладят да на Толковище к Прародителям придут?…

месяц сбора кандыка, год Кабана,

28608 год от сотворения мира».

Из летописей Теплой Обители.

Летопись «О веках древних»

Отгоняя оводов длинными хвостами, медленно шагали кони. Молчали воины, думая о своем. Как тут не думать? На Тёгюнчи кагана[1] подняли мечи разбойники, кровь жуганьскую пролили. Отправили на дно реки всю банду жуганьских наемников, тайменей да налимов кормить. Вроде и работа привычная, а ведь первый раз в открытую дрались. Может, и действительно под защиту возьмет Великий Хан[2], а может, и голову с плеч. Уж больно переменчива разбойничья участь. Всем ты враг. Ночь не спят купцы рядовичи[3]: дойдёт ли караван, не сожгут ли харчевню разбойники? Жрецы и мегистане[4] ничего не пожалеют за твою голову, на золотом блюде лежащую. От набегов хотят уберечь свои дворцы с рабами и наложницами. А про стражников городищенских и речи нет. Спят и видят они, как бы разбойника в поруб бросить или на копи медные отправить. А чем они сами лучше? Те же разбойники, только законом охраняемые. Вот и вся разница. А народ обирают, да обманывают побольше жуганей. Жрецы уже только за плату молитву над покойником читают. А посоветоваться с ними, случись что, – без овцы лучше не приходи. Знают лихоимцы, последнее отдаст мать, коли дитя заболеет. Мегистане посылают своих людей воровать у пастухов лошадей. За одну ночь порой до десятка лошадей угоняют. Не думают мразцы, что последнее у пастуха отбирают. А стражники? Последнее готовы отнять у крестьянина. И ничто их не остановит – ни дети голодные его, ни старики больные, ни хозяйство разоренное. Смотрит сверху вниз на крестьянина стражник, рукоять меча поглаживает да ухмыляется. Ну как у таких мразцев и татей табун не угнать, как не отомстить? Так и становятся разбойниками пастухи и крестьяне. Да только некому их потом защитить, всем они враги. А коли уж на жуганьских слуг разбойники чеканы поднимут, жди беды. Каган из-под земли обидчика достанет. Помочь здесь сможет только Великий Хан, если захочет, конечно. Долго ехали разбойники в тяжелом раздумье, на атамана поглядывали. Только к середине дня из-за поворота показалось городище Сухая Долина. Враз вылетели у воинов из головы все мысли. К чеканам да лукам потянулись руки. Зорко осматривали они долину. Ни одного человека в поле не увидели. Лишь утыканный стрелами частокол и несколько десятков павших под стеной. Переглянулись с атаманом Тараган и Равар. Достали луки из сагайдаков