Однако начинать новый эксперимент немедленно все же не стоило, лучше отложить это деликатное дело до утра. Во-первых, Настя ждет. Во-вторых, синтез требует времени и тщательной подготовки, а ночью так легко ошибиться. Теперь, полностью уверенный в том, что он находится в двух шагах от заветной мечты, цели, ради которой он работал последние несколько лет, он предпочитал избегать лихорадочных поспешных шагов. Другая проблема стояла перед ним: какие изменения мог вызвать брейнорин в головном мозге незадачливого (незадачливого ли?) Генки, впрочем, то же относилось и к Тито. Сергей обдумывал эту проблему по дороге домой, механически проделывая привычный путь.
Прошлогодние публикации группы Питерса конкретизировали, что уже легкие дозы брейнорина, доставленного в кору полушарий мозга, могли вызвать изменение проводимости аксонов. Этот эффект, в принципе, допускал возможность измерения, раз изменится электрическая активность коры. В долгосрочной перспективе можно было также ожидать структурных изменений — увеличения толщины и поверхности коры за счет углубления извилин. Неужели эффекта удалось достичь так быстро? Всего лишь за считанные дни? Эх, хорошо бы было попытаться снять у Генки энцефалограмму. Но как и где это сделать, не привлекая ничьего внимания? И в том числе самого Генки!? У Насти в поликлинике должна быть подобная аппаратура! Но… Стоп… Меренков внезапно испугался собственных мыслей. А что, если Генка был не единственным, кто каким-то образом смог «отведать» загадочное вещество? Ведь последствия могут быть самыми непредсказуемыми — и не только для этих людей, но и для самого Сергея, и в том числе для его карьеры. Да что там карьеры! Дело, кажется, принимало совсем дурной оборот. Нет, — все же стал успокаивать себя Сергей, — все эти «экстраординарные» Генкины способности могли объясняться миллионом разных причин.
Он вспомнил, как сам в шестом классе выучил на спор флаги 178 стран мира и ни разу не ошибся, узнавая их все и называя страну принадлежности, когда приятели решили проверить его. Наградой, выигранной тогда в споре, ему был кляссер с редкой коллекцией почтовых марок, с изображениями самолетов и портретами знаменитых летчиков, который его друг Мишка поставил на спор. Жемчужиной коллекции была марка 1935 года выпуска, с портретом летчика Каманина и сценой посадки на его самолет последних челюскинцев. Нет, все это ерунда, никакой Генка не вундеркинд, но поговорить с ним все же обязательно нужно.
