— Ты не Корнелиус, — огорченно констатировала она женским голосом, — но где же он?
— Он там… — вздохнул я. — В моей комнате.
И мы одновременно посмотрели на все еще смеющегося мага. Он словно почувствовал это. Поправил парик, выпрямился и надменно бросил слова в пустоту комнаты:
— Если ты уже познакомился с Соней, то передавай ей мои наилучшие пожелания. Адью, красавица!
И развернувшись на каблуках, Корнелиус подхватил сундучок и проследовал на балкон.
— Раззява! — выругалась на меня Соня. — Кочка болотная! Он у меня уже в руках был! Откуда ты только взялся на мою голову?!
Я виновато пожал плечами. По крайней мере, попытался это сделать.
— Мы хоть где? — спросила женщина-тень. — Всё еще в Петрограде?
— Мы в Новосибирске, — ответил я. — Скажи, а обратно теперь как-то можно? Или это… навсегда?
— Новосибирск какой-то, — проворчала Соня, — понастроили тут городов, плюнуть некуда. Говорила я Зинке, не радуйся раньше времени! А она: «Тринадцать лет! Мы так недавно Его приветили, любя». Вот, доприветствовались. Ты чьих будешь?
— В смысле? — не понял я. — Меня зовут Дима. Дима Дымов, парикмахер. Вы про какую Зинку-то? Про какие тринадцать лет?
— Про какую… Про Гиппиус. Дружили мы с ней когда-то. Она все перед первой мировой думала, что двадцатый век еще исправится. Мол, ему только тринадцать. Ага, исправился, как же. Меня Соня зовут, Софья Подосинкина. В Смольном училась, институт благородных девиц, мать его так. Пока за драку не выгнали. Ах, какая была славная драка! Ты когда-нибудь ночной вазой от троих оборонялся? Чепцом уши противнику завязывал?
Я отрицательно помотал головой. Я и без чепца никому ничего сроду не завязывал.
— Тогда ты меня не поймешь! — констатировала эта удивительная женщина. — Ладно… Жаль, конечно, что из-за тебя я этого изверга свинячьего упустила, ну да что теперь поделаешь. Бывай!
— Подождите! Как это бывай?! Соня, да я здесь ничего не знаю… Что мне теперь делать-то? Как жить?
— Ну как… — остановилась Соня. — Стенки здесь неплохие, прочные, хоть и узкие. Телевизор есть, ежели кто книжки читает, можно через плечо заглядывать. Окон уличных полно опять же. Я, между прочим, пятнадцать лет вообще в стенах тюрьмы провела! Все шестидесятые пропустила, Элвиса Пресли, стыдно сказать, только в гробу и видела. Да и то муляж. А Элвис к нам в Стены ушел, прикольный мужик, кстати. По субботам в фундаменте Лувра концерты дает. А потом целыми днями Джокондой любуется, все насмотреться не может. А чего та Джоконда… Один товарищ рассказывал — глупая баба была, одно и умела, что мужикам улыбаться.
