Поговорка карликов-носов вспомнилась мне, когда мы были шагах в пятидесяти от выхода из Гарибы. Обратная дорога действительно своровала у нас немало шагов — по крайней мере, я был в этом уверен. План по выносу тутайчика предложил Абатыч. Ничего сверхъестественного, обычная смекалка. Маленькое привидение просто залезло в мешок, который хранился в шкафу нашего МУП «Счастье», я взвалил мешок на плечи, и мы направились к зарешёченному выходу.
— Эй, служба, — привычно выкрикнул Абатыч, — открывай давай.
Решётка поднялась, мы снова оказались в обществе тролля, и тот с любопытством поинтересовался:
— Чего это вы тащите?
— Форму на стирку, — равнодушно ответил Абатыч.
Когда нужно, он всё-таки умел оставлять себя в гардеробе — мой голос наверняка дрогнул бы. Тролль посмотрел на мешок, но ничего не сказал. Закрыл за нами решетку и вернулся к своему любимому занятию — дремле на байдарках. Вернее, в огромном, изготовленном на заказ, кресле.
Тутайчик был хоть и невысоким, но килограммов двадцать весил точно. И пока мы шли по коридору на улицу, я несколько раз перекидывал мешок с плеча на плечо, упрямо не опуская его на землю. Так бывает, придумаешь себе нелепую примету и суеверно следуешь ей. Вот и мне казалось, что стоит хоть раз опустить мешок на землю Гарибы, как она придумает способ вернуть похищенное обратно. Но нет… Навстречу нам проходили люди в серых и чёрных шинелях, кто-то торопливо обгонял, спеша к выходу, но никому до нас не было никакого дела. Лишь когда мы, наконец, выбрались в город, и остановились, чтобы поймать свободный ковёр, я опустил свою ношу. Эта земля уже не принадлежала Гарибе.
— Хочешь, я сам шефу заявление отвезу? — спросил я Абатыча. — Мол, так и так, желание совершенно невыполнимое… Вот только домой заеду.
И взглядом показал на мешок. Абатыч как-то странно посмотрел на меня и вдруг сказал:
— Не надо заявлений. Мы будем работать.
— Над чем? Как может кто-нибудь влюбиться в незнакомца, которому осталось два дня до казни?!
— Не знаю… Да это и неважно. Мы стали чёрствыми, Горыч, понимаешь?
Я отрицательно помотал головой.
— Мы перестали понимать, для чего работаем. Знаешь… Когда я попаду в ад — а я туда попаду, не сомневайся, за одну только игру на бегах попаду — пусть шайтан каждый день удивляется, что я пытался выполнить это невероятное желание.
— Так и рождаются легенды, — вздохнул я. Сердце моё тихонько шептало мне, что Абатыч прав.
Квартал Пьяных Горшечников начинается сразу за шумным Волокитовским рынком. Вопреки своему названию, пришедшему из глубины веков, это спокойное и уютное место. Маленькие одноэтажные домики с увитыми плющом террасами, узкие мощёные улицы, где едва-едва разъезжаются два ковра-самохода, вишнёвые сады и какая-то своя особая атмосфера.
