Демократизм, стремление к истине, отсутствие формализма и официальности были большим плюсом Общества, но одновременно это способствовало и всему тому, что обыкновенно возникает в неформальных микросоциумах — подсознательным амбициям, интригам, и даже нравственной распущенности. Биографы Общества утверждают, что среди его членов процветал модный в начале века гомосексуализм [McGuinnes 1988, Monk 1990]. Видимо, это первое, что оттолкнуло Людвига, для которого проблема сексуального самоопределения и раздвоенности в этом плане стояла очень остро (подробно об этой проблеме см. в главе 3).
Со своей стороны, сам Кейнс писал о том, что идеалы Общества отчасти складывались из идеалов Дж. Э. Мура:
Мы принимаем, так сказать, религию Мура, но отрицаем его мораль. Действительно, по моему мнению одна из главных выгод его религии состоит в том, что мораль перестает вообще быть необходимой — если «под религией понимать отношение человека к самому себе и близким, а под моралью — его отношение к внешнему миру и другим людям». [В свете идей Мура] все становится неважным, кроме состояния нашего собственного рассудка (других людей тоже, но, в первую очередь, нашего собственного). Это состояние рассудка не напрямую связано с нашими действиями и нашими обстоятельствами — оно состоит в бесконечном и страстном лицезрении и общении в непрекращающемся настоящем. Субъектом этого страстного созерцания является любимое существо, красота и истина. И одной из первых целей жизни является любовь, творчество и радость эстетического переживания и получения знания (цит. по [McGuinnes: 148]).
Они отбрасывали не только взгляды Мура на обязательность «производства возможного максимума добра», направленного в будущее, но также его взгляд на долг индивида подчиняться общим правилам. Витгенштейн также был недалек от того, чтобы отбросить обе эти муровские идеи, но во многом он не был един со взглядами Общества, например, в следующем, — о чем говорит Кейнс:
Мы отказываемся от всех вариантов доктрины первородного греха, которая исходит из нездорового и иррационального источника — слабости большинства людей. Мы не можем поверить в то, что цивилизация была тонкой и преждевременной коркой, прорванной личностью и волей очень немногих и поддерживающейся лишь при помощи воспроизведения чувства вины. Мы не испытываем уважения к традиционной мудрости и ограничениям обычая […], мы проповедуем открытость ко всем и ко всему
