Людвиг Иосиф Иоганн Витгенштейн (детское прозвище — Люкерль или Люки) родился 26 апреля 1889 года. Этот мальчик, о котором через 100 лет будут писать тысячи статей и монографий (в 1989 году, как пишет Р. Монк, их насчитывалось 5868 [Monk 1990: xvii]), был слабого здоровья, чувствительный и робкий. В школе он был освобожден от занятий по гимнастике. До 14 лет его воспитывал дома целый штат учителей и нянек, но он был постоянно несчастлив. На него сильно подействовали суициды старших братьев, и он сам, по-видимому, всю жизнь страдал тяжелой эндогенной депрессией.
В поздние годы Витгенштейн рассматривал свое детство, подобно Святому Августину в «Исповеди», бичуя свои детские грехи и соблазны — лень, нетерпение, гордыню. Единственное, о чем он говорил с гордостью, это что он был окружен великой культурой Австро-Венгрии и впитывал ее.
Витгенштейн вспоминал:
…я был усердным и в то же время слабохарактерным ребенком. Очень рано в своей жизни я осознал величайшую силу характера моего брата Пауля. Когда он прибаливал и уже выздоравливал и его спрашивали, не хочет ли он еще полежать в постели, он спокойно отвечал, что уж лучше он еще полежит, в то время как я в тех же обстоятельствах отвечал (что было неправдой), что я хочу вставать, потому что боялся дурного мнения взрослых о себе [Monk 1990:35].
Когда мне было 8 или 9 лет, я пережил опыт, который если и не был решающим в моей будущей жизни, то, по крайней мере, был в духе моего характера той поры. Как это произошло, я не помню. Вижу лишь себя стоящим у двери и размышляющим: «Зачем люди говорят правду, когда врать гораздо выгоднее?». И я ничего не мог понять в этом [McGuinnes: 47].
В зрелые годы Витгенштейн был болезненно честным человеком. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними — говорили древние. Природа истины — одна из важнейших проблем его главного произведения — «Логико-философского трактата».
Учился Людвиг плохо и не имел склонностей ни к каким предметам, кроме техники. В семь лет он сконструировал швейную машину из дерева и проволоки. Даже на фортепиано при всей его музыкальности ему было лень учиться. По-видимому, его занимало только то, что вызывало его непосредственный интерес, но не то, что от него требовали. Так, позже он самостоятельно научился играть на кларнете и умел совершенно удивительно свистеть — мог исполнить губами целое музыкальное произведение.
Однажды он сказал своему другу: «Неважно, что ты сделал, ты бы даже мог убить кого-то, важно, как ты говоришь об этом и говоришь ли вообще»
