— У! Загнул! — засмеялся Флор во все горло.
Животко изогнулся и встал мостом, а после, перебирая руками, подобрался ладонями к пяткам и просунул лицо между коленей.
— Жуткая рожа, — сказал Лавр. — Разогнись, чадо, и ходи по-человечески.
Животко попытался выпрямиться, но не удержал равновесия и хрякнулся прямо на спину. Подрыгав в воздухе ногами, кое-как поднялся. Ухмыльнулся дерзко.
— Лошадей почистил? — спросил Неделька.
— Этим конюх занимается, — сказал Животко, кося глазами по сторонам так, точно хотел что-то спереть. — Он меня до лошадей допускать не хочет. Говорит, такого конокрада любая кляча насмерть залягает.
— Скоморох из него дрянь, — заметил Флор, — может, на что другое сгодится?
Неделька махнул рукой.
— Если он тебе нужен, Флорушка, забирай ты его себе. — И вдруг обеспокоился: — Случилось что?
— Да нет, — Флор мотнул головой. — Письмо меня дожидалось. Есть хорошее дело в Ревеле. Хочу туда поехать. Я бы Животко с собой взял. Мне прислуга в дороге понадобится. Может, к делу удастся его приставить.
Жинотко тихо спросил:
— А обед-то скоро?
— Убью! — закричал вдруг Неделька. — Уйди с глаз! Лишь бы жрать да спать! Надо было на пепелище тебя бросить! Недаром тебя никто брать не хотел! Всех детей разобрали, кроме тебя, шелудивого!
— Ну, так выгнал бы меня, — проворчал Животко. — Нет, держит при себе и бранит, что ни день все страшнее.
— А ты бы сам ушел, — огрызнулся Неделька.
— Не дождетесь, дяденька, — дерзко сказал Животко. — Вы меня кормите, а мне только этого и надобно.
— Видал? — всплеснул руками Неделька.
Животко свесил голову и побрел прочь, загребая ногами. Каким-то мысль, похоже, неустанно стучала в его косматой голове.
— Возьму в Ревель, — повторил Флор. — Не совсем же он пропащий.
Лаврентий с сомнением поджал губы, но говорить ничего не стал.
За трапезой обсуждали положение, в котором оказались братья и их невольные гости. Молчаливый важный слуга обносил их медом. Начинался Петров пост, по какому поводу была подана нежирная речная рыба.
— Странно, — сказал Вадим, — русский обед — и без картошки.
— Картошка? — заинтересовался Флор.
— Клубень, — объяснил Вадим. — Корнеплод такой. Вроде репы.
— Его государь Петр привез, — сказал Харузин.
— Какой еще государь Петр? — еще больше удивился Флор.
— Петр Алексеевич Романов, — проговорил Харузин. — Петр Великий. Он наш город основал, Петербург, на реке Неве. В гиблом месте.
— Это я уже слышал, — вздохнул Флор. — И до сих пор поверить не могу. На этих берегах ничего, кроме комаров да мошки не выживает.
