— Здравствуйте, Анастасия Ивановна, — сказал Никита, сразу проникаясь симпатией к бывшей помощнице Гридина с ее гордой, полной достоинства осанкой и удивительно умными, добрыми глазами на бледном в глубоких морщинах лице.
— Здравствуйте, молодой человек, милости прошу. С кем имею честь говорить?
— Я аспирант-геофизик. Зовут меня Никита.
— А по батюшке?
— Ну, что там по батюшке! Просто Никита. Никита Гамов.
— И чем я обязана вашему посещению, просто Никита? — мило улыбнулась старушка.
— Я слышал, Анастасия Ивановна, что вы хорошо знаете академика Льва Яковлевича Гридина.
— Да, это так.
— И я хотел бы просить вас немного рассказать о нем.
— А для чего вам это понадобилось, если не секрет? — в глазах Кедровой мелькнули искорки настороженности.
Никита понял, что надо что-то придумать.
— Я хочу написать о нем очерк, — выпалил он первое, что пришло в голову.
— Вот как! — воскликнула Анастасия Ивановна, не скрывая легкой усмешки. — И с каких же позиций вы собираетесь изобразить в нем Льва Яковлевича? Как вы к нему относитесь?
— Я отношусь к нему с величайшим уважением и хотел бы вызвать такое же уважение у своих будущих читателей, — отбарабанил Никита.
— Вы хорошо знаете Льва Яковлевича? — снова усмехнулась Кедрова.
— Нет. Но я очень хорошо знаком с Ингой Никитичной. Более того, мы с ней близкие друзья и надеюсь, в скором времени станем мужем и женой.
— Вы — друг Инги?! — всплеснула руками старушка. — И собираетесь стать ее мужем? Боже! Да что же вы стоите? Проходите, проходите, пожалуйста! — она провела его в небольшую уютную комнату, указала на один из простых венских стульев. — Садитесь и подождите меня с минуту, я приготовлю кофе. Или вы предпочитаете чай?
Она была явно взволнована, руки ее дрожали, щеки порозовели, в глазах блестели слезы. Чай был безусловно лишь предлогом, чтобы выйти и привести в порядок свои чувства.
— Чай лучше, Анастасия Ивановна, — ответил Никита, теряясь в догадках, чем вызван такой переполох.
— Чудесно, я сейчас. Господи, какая неожиданность! Я сейчас, сейчас!
Через несколько минут Кедрова внесла на подносе чашки с чаем, вазочку с конфетами и тарелку с недорогим печеньем:
— Простите, что так скромно, но, сами понимаете…
— Отлично понимаю, Анастасия Ивановна. Я сам живу только на аспирантскую стипендию, так что…
— Тогда мы найдем общий язык. Присаживайтесь к столу, пейте чай и слушайте. Итак, академик Гридин… — она с минуту помолчала, мечтательно улыбаясь, как улыбаются лишь очень пожилые люди, вспоминая лучшие годы юности, потом опустила подбородок на сцепленные пальцы рук и медленно заговорила, будто перебирая в памяти картины былого:
