— Да, видимо, так. А ты мне вот еще что скажи. Что за монахини разгуливают здесь прямо по академгородку?
— Как что за монахини? Разве ты не знаешь, что у нас тут неподалеку, как раз по дороге из академгородка, приютился женский монастырь?
— Настоящий женский монастырь? — удивился Никита. — Давно?
— Чуть не с петровских времен.
— И до сих пор действует?
— Еще как действует! Лет десять назад там, говорят, всего десятка полтора монахинь оставалось. А ныне, я слышал, их за сотню перевалило. Да и сам монастырь — стены, как в хорошей крепости, по углам — башни, в воротах решетка кованая, церкви куполами блестят!
— Ты был там, что ли?
— Внутри не был. А снаружи видел не раз. Могу и тебе показать.
— Нет, пока не стоит. Не до этого сейчас. Но разве монахиням разрешено выходить из монастыря?
— А почему бы нет?
— И они могут зайти в любой дом, скажем, в дом академика Гридина?
— Конечно, в любой. А в дом Гридина тем более. Он же сам в церковь ходит.
— Ну, после того, что произошло с его сыном и невесткой…
— Да, не каждому судьба преподносит такой «подарочек»! А может, и поделом…
— Не говори так, Олег! Страшнее несчастья не придумаешь. Можно представить, как все это пережила Инга. Да и сам академик. Ведь отец Инги, как я понял, был его единственным сыном.
— Да. Тогда все жалели старика. Но если он даже после такой трагедии не отказался прекратить свои чудовищные эксперименты, то, сам понимаешь…
— Так ты говоришь, что истинную сущность этих экспериментов не знает никто?
— Сейчас да. Но тогда всем было ясно, что он работает над проблемой генной инженерии.
— Человека?
— Не важно кого. Важен принцип. Достаточно создать минотавра, чтобы потом сфабриковать супермена.
— Ну, это как сказать. И потом, были соответствующие публикации Гридина, его официальные выступления на эту тему?
— Эк чего захотел! Гридин не так глуп, чтобы раскрывать все карты.
— Тогда на каком основании сотрудники института потребовали прекращения его работ — только потому, что они касались генной инженерии?
— Я не знаю, чем обосновывали свое требование сотрудники института иммунологии. Но именно отсутствие публикаций и публичных выступлений Гридина лишний раз подтверждает их правоту. Мне лично абсолютно ясно, что если бы в работах Гридина не было ничего предосудительного, то он не прятал бы их от научной общественности. А поскольку он до сих пор продолжает работать втихомолку…
— Ну, знаешь, так можно утверждать, что ты, например, со своей установкой можешь вызвать чуть ли не всемирный потоп только потому, что нигде не опубликовал еще результатов своих экспериментов.
