— Создает искусственных людей?! — воскликнул Никита, перебивая Олега. — А впрочем… Я вспоминаю теперь, что сам слышал о нем нечто подобное. Но ведь это…
— Я говорю, чепуха бесподобнейшая! И все-таки… Кто знает, что он, в самом деле, маракует там, в своем закрытом ото всех особняке? Кстати, видел бы ты этот особняк! Крепость, а не коттедж!
— Да, пожалуй… — неопределенно протянул Никита.
— Вот я и говорю, — все больше воодушевлялся Олег, — там можно не то что суперменов, ихтиозавров выводить! Была бы злая воля. Недаром американцы восстали против такого рода экспериментов. И я, честно говоря, не понимаю позиции Академии наук. Меня просто поражает такое попустительство филиала по отношению к Гридину. Президиум должен был потребовать от него письменного обязательства прекратить все исследования по изменению генотипа человека. А вместо этого: сиди в своем шикарном государственном коттедже, получай громадную академическую зарплату и делай что твоей душе угодно, вплоть до любых запретных опытов.
— Но разве каждый академик имеет на это пожизненное право?
— Если бы только на это! Но почему тебя так заинтересовал именно академик Гридин?
— Да тут такое дело… Я случайно познакомился с его внучкой Ингой.
— Случайно?
— То есть я хотел сказать, не знал, что это внучка Гридина, вернее, не знал, что это тот самый Гридин.
— А если б знал, не стал знакомиться?
— Нет, почему же! Гридин сам по себе, Инга сама по себе.
— Ну, положим, не так уж сама по себе, если живет у академика.
— Кстати, Олег, а кто были ее родители и что с ними случилось?
— Сын Гридина был талантливейшим архитектором, жена его, мать Инги, преподавала в музыкальном училище. А что случилось с ними? Страшно рассказывать! Я тогда был еще мальчишкой. Но несчастье потрясло весь город. Ехали они на своей машине. Архитектор вез жену в роддом. И у самого съезда с шоссе, — знаешь, что у водонапорной башни, — в их машину врезался тяжелогруженый самосвал. Отец Инги умер сразу. Мать ее доставили в больницу. Но через сутки скончалась и она.
— Какой ужас! А младенец?
— Что младенец?
— Ты же сказал, они ехали в роддом.
— А-а, вон ты о чем. Этого я не знаю. Ну, умер, наверное, и младенец, раз такое случилось.
— Это необязательно.
— Да, бывает, конечно, иначе. Но в городе ни о каком младенце разговора не было. Да ты спроси об этом у Инги. Она точно знает, есть у нее брат или сестричка или нет.
— Она сказала, что живет только с дедом и теткой.
— Так о чем говорить? Значит, схоронили и младенца.
