— Пусть льет, теперь не страшно, — кивнула Инга на струящиеся по стеклам потоки воды. — Садись, Никита, — она опустилась на скамью, поправила рассыпавшиеся волосы. — И хватит нам прятаться, я сегодня же скажу дедушке… Но ты чем-то расстроен?
— Нет, почему же… — он заглянул в устремленные на него глаза Инги, вдруг потемневшие от наполнившей их тревоги, и скорее почувствовал, чем понял, что может сказать ей только правду. — Просто я переживаю за то, что говорят о твоем дедушке. Прежде я не обращал на это внимания, но теперь, сама понимаешь… Сейчас ко мне привязался какой-то лысый старикашка и наговорил тако-ого…
— А-а, это, должно быть, наш сосед, бывший комендант обкомовской дачи, злой на всех и вся, а на дедушку в особенности. От него можно ждать чего угодно. Но я понимаю тебя. Город действительно полон вздорных слухов. Я сама переживаю из-за этого сверх всякой меры. К тому же с месяц назад… Не хотела говорить тебе об этом, но лучше, наверное, чтобы ты знал все. Так вот, с месяц назад я получила по почте письмо… Вернее не письмо, а отвратительную анонимку. Вот, почитай. Я специально спрятала ее здесь, чтобы, не дай Бог, не попалась на глаза деду. — Инга поднялась к окну и вынула из-под наличника небольшой, свернутый вчетверо листок. В нем был текст, отпечатанный на машинке:
«Уважаемая Инга Никитична!
Вы уже взрослый человек и потому должны сами отвечать за свои поступки и сами позаботиться о своем будущем. Между тем, живя в одном доме с академиком Гридиным и являясь, следовательно, вольным или невольным соучастником его преступной деятельности, Вы можете навлечь на себя очень серьезные неприятности. Мне точно известно, что в самом скором времени противозаконные действия академика будут разоблачены, и он понесет заслуженное наказание. Но будьте уверены, что в этом случае не избежите наказания и Вы, хотя бы потому, что столько времени скрывали от властей преступные замыслы своего деда. Поэтому мой Вам совет: отрекитесь от этого человека, покиньте его дом, прекратите всякие отношения с преступником, а еще лучше — заявите о его преступной деятельности компетентным органам. Только это спасет Вас от неминуемой беды.
Ваш доброжелатель».
Никита дважды пробежал глазами текст грозной анонимки, перевел взгляд на Ингу:
— А конверта у тебя не сохранилось?
— Здесь где-то и конверт. — Она снова пошарила рукой под наличником окна. — Вот он, только немного отсырел.
— Та-ак, — протянул Никита, рассматривая конверт. — Адрес тоже отпечатан на машинке, видимо, чтобы не осталось образца почерка «доброжелателя». Обратного адреса, конечно, нет. А что на штемпеле? Двадцать девятое почтовое отделение нашего города. Где оно, это двадцать девятое, не знаешь?
