— Да ведь местные жители не возражают, — просил я.
— И думать не моги. Муллы такую агитацию пустят, почище твоей газеты.
Мечеть, как и все сооружения здесь, стояла на больших сваях — образовывалось сухое, широкое подполье — там уже устраивались на ночлег некоторые штабисты.
— А в подполье можно? — спросил я в отчаянии.
Комиссар подумал и разрешил.
Я перетащил туда всю свою немудреную типографию, состоящую из шапирографа, бумаги, чернил и Бирюкова — главного начальника нашей типографской техники. Притащили походную лампу и расположились.
Ко мне подошел невысокий стройный молодой командир. На петлицах у него было три шпалы.
— Вы редактор? — обратился он ко мне. — Хотите, помогу работать?
Он оказался слушателем Военной академии Задовским. Вместе с ним мы до полуночи работали под мечетью над выпуском газеты.
Сегодня мы с ним ехали вместе, во втором эшелоне и были несказанно польщены, когда на многих привалах слышали, как читалась выпущенная нами ночью газета. Наш лозунг «Даешь Перангу!» на этом крутом подъеме звучал довольно убедительно.
В газете была еще схема пути. Задовский сделал ее просто, четко и интересно. Мы услышали, как боец, тыкая пальцем в схему, говорил смеясь товарищу:
— Как семьсот двадцать четыре возьмем, так читай богородицу.
3
724 сажени над уровнем моря. Полтора километра. Но до кишлака еще далеко. Свежо. На соседней горе пятна снега.
Сосна, ель, ольха.
Мы идем по узкому, метров двадцать пять, перевалу. Внизу белесое, мутное море тумана. Ничего не видно.
Туманное море и узкий, метров двадцать пять, перешеек и мы. Словно выхватило нас из этого молочного моря и поставило. И на чем этот перевальчик держится — не поймешь.
Дальше должен быть еще подъем, последний подъем — и кишлак Перанга будет взят.
Но тропа вдруг начинает ползти вниз, прямо в туман, вниз, все неуклоннее, все неумолимее: мы видим, как бродят по горе облака — туман разрывается, и открывается крутой, неотвратимый спуск. Исчезает ель, становится теплее, появляется кустарник, наконец, речка и… привал.
— В чем дело? Где же Перанга? — волнуюсь я.
А Задовский тычет мне в лицо схему, где этот спуск показан волнистым зигзагом.
* * *
Мельница, веселая горная речка и на ней шумный, хлопотливый бивуак. Тут мы встречаемся с нашим первым эшелоном. Они уже освоились и торопливо бегут с котелками.
Располагаемся и мы на отдых у тихой речки. Неотвратимый спуск сбросил нас с «724» только затем, чтобы отсюда начать новый подъем к кишлаку Перанга.
