— Господин Тернов, — выступил вперед Лапочкин. — Шафер Иустин Немытаев, хозяин чайной, доставлен по вашему распоряжению.
— Садитесь, — Тернов, переживая внезапное осознание своего, незамеченного им самим, падения в моральную бездну, сдержанно кивнул.
— Иустин Петрович принес ценные сведения, — подсказал Лапочкин, пристраиваясь за столиком у стены на месте отсутствующего по случаю инфлюэнцы письмоводителя. Лапочкин даже взял лист бумаги и приготовился писать протокол.
Доставленный — приземистый, плотный человек — неуверенно присел на краешек стула у начальственного стола. Толстые, короткие пальцы беспокойно теребили снятую шапку. На лысине, окруженной венчиком черных волос, поблескивали капельки пота. Красноватое, лоснящееся лицо снизу было окаймлено широкой черной бородой, короткий нос картошечкой, темные глаза. «Какой-то колобок с бахромою, а не лицо», — мрачно подумал Павел Миронович и начал допрос:
— Что вы можете сказать, господин Немытаев, по поводу случая с Ардалионом Хряновым?
Господин Немытаев достал из кармана сложенный вчетверо носовой платок и старательно промокнул лысину.
— Да что уж тут скажешь. Убытки потерпел. Свадебное угощение до поминок не сохранится. Да Бог с ним, чего уж об убытках печаловаться. — Колобок перекрестился, поднес платок к носу, осторожненько высморкался. — Тут человек погиб страшной смертью. Да еще накануне венчания А считал себя счастливейшим из смертных. Невеста-то его — сущий ангел. И красавица необыкновенная.
— Как зовут невесту?
— Препедигна Ильинична Толмазова. Проживает в меблированных комнатах Будановой, на Звенигородской. Самолично отвез красавицу из церкви — всю в слезах — домой.
— А второй, второй шафер был?
— Был, приезжал в церковь, да только потом уехал. Вроде бы искать жениха. Разбушевался он. Боялся я, прибьет товарища. Да напрасно он и ехал. Разве Ардалион Ардалионыч мог проспать венчание? Ужас-то какой! И откуда звери такие берутся?
— Иустин Петрович шафером быть согласился у покойного, потому что неплохо его знал. Не только по молве народной, — пояснил Лев Лапочкин, — а и лично. По воскресеньям тот вечером в чайную захаживал. Накануне венчания, правда, не было, да его и не ждали.
Лапочкин прекратил строчить протокол, подмигнул, встал из-за стола и бочком выскользнул из кабинета.
— Покойный один приходил? — оживился Тернов.
— Один, — подтвердил Иустин. — Иногда с господином Замориным, иногда с околоточным или с ветеринаром Тоцким, он-то и позван вторым шафером.
