– То, что творит с нами полиция, это хуже Шоа!
Ничего себе сравнение – с холокостом. Я подошёл к ней и сказал резко:
– Прошу вас не говорить глупостей!
Но глупости говорили отнюдь не только студенты. Нас в Нантере навестил знаменитый румынский писатель Константин Вирджил Георгиу, автор нашумевшего романа “Двадцать пятый час”. Антикоммунистического романа, между прочим. Но христианский обличитель “левизны” захотел поговорить с революционной молодёжью. Причём заявил, что готов выступать только в главной аудитории, никаких маленьких кабинетов, хотя собрать в восставшем университете полный зал практически невозможно. Тем не менее пришли тысячи человек, заняты были все проходы, все ступени, даже просцениум. Видимо, студенты были в недоумении – как этот реакционер, сторонник поповщины, решился войти в их прогрессивное логово.
Георгиу был очень красивый старый человек с длинной бородой, вполне православного вида (да и взглядов, понятное дело, тоже православных). Он с трудом поднялся по ступеням, подошёл к микрофону, посмотрел на всех своим пророческим оком и, гнусавя, воскликнул:
– Я пришёл, дорогие мои, объявить вам, что – хотя вы об этом не знаете! – но вы на самом деле ангелы!
Он-то думал освятить это место и этих дьяволов, обратить их в свою веру, но вышло, мягко говоря, иначе. Поднялся дикий шум. Топот, крики, смех, свист. Как этот обскурантист посмел явиться в нашу крепость! И один молодой человек, перешагивая через головы, спустился из амфитеатра, выскочил на сцену – и набросился на Георгиу. Они, сцепившись, катались по полу, и нам пришлось писателя спасать и прятать в одном из кабинетов.
Вообще, у студентов было ощущение, что они участники Конвента и Парижской коммуны вместе взятых, продолжают славную традицию французского бунта. Профессуре пришлось охранять университетские помещения, потому что Нантер был тогда довольно бедным районом, и местные люди крали мебель. На русскую библиотеку, к счастью, не покушались, она им была ни к чему. Но вот остальное… Помню, я притормозил на лестнице пожилую чету – они тащили кресло.
– А что вы делаете?
– Как что? Кресло выносим.
Я их пристыдил как мог – красть нехорошо, государственная собственность и всё такое. Велел вернуть. Они обиделись, оставили на лестнице, и затаскивать кресло обратно мне пришлось самому.
Творилась сущая дьяволиада. Пока местные крали кресла, студенты издевались над нашим тогдашним деканом, выдающимся философом Полем Рикёром. Были в этом какие-то зародыши культурной революции ста цветов, по модели Мао Цзэдуна. Конечно, то был не настоящий маоизм, однако намечалось что-то тревожное.
