Семен свернул в переулок и направился к себе домой кружным путем — так, чтобы пройти мимо Зонного дома. Согнутым пальцем постучал себя по лбу. «Чудак! Думал — прибежит сразу… Люди разные бывают, это тебе не Маруся. Заслужить надо ее любовь, а как — пока неизвестно…»
По дороге Семен заглядывал в окна, узнавал односельчан, видел, как одни ужинали, другие укладывались спать. Посмеялся над собой: «Нет худа без добра — хоть высплюсь сегодня!»
У саманного домика, где жили Макаровы, остановился, долго смотрел в окно. Поверх узкой занавески видно было, как сидит за столом Зоя, рядом с ней стоит отец и что-то рассказывает ей, сильно размахивая руками. В углу кучкой сидят три девочки — Зоины сестры. «Что-то в семье неладно», — подумал Семен.
Семен подождал, не станет ли отец драться, чтобы выручить Зою из беды. Но тот только говорил и размахивал руками, а драться не собирался.
Ему стало грустно, что повода зайти к Зое у него нет, и поплелся домой.
«Может, потому она и в клуб не пришла, что в семье неладно?» Семен хорошо знал, что обманывает себя, но очень уж ему хотелось подыскать уважительную причину обидного для него Зонного неприхода. Никогда раньше с ним ничего подобного не бывало. Он подумал с испугом, что жизнь его вступает в какую-то новую, неизвестную полосу. Судя по началу, любовь к Зое обещала быть трудной и нежной, какую ни разу еще не довелось испытать Семену в жизни, а случалось лишь видеть в кино…
В небе висели крупные звезды, поблескивая, как светляки, зеленоватым светом. Смолк баян, отчетливее стали слышны за спиной чьи-то шаги и приглушенный девичий смех.
«Не спится людям!..» — посочувствовал Семен и постучал в окно своей хаты.
В. В. Лаврожанис — юристу
Над пышными от жары ковылями дрожало в желтом небе расплывшееся белое солнце. От зноя медленно оседали берега, трескались и обваливались сухими глиняными глыбами, тяжело ухали в темную воду, будто тихое землетрясение. Ухнут то тут, то там, послышится бухающий глубинный плеск, разойдутся по речной глади голубые круги, и снова качается горячая тишина над степной округой, и снова подрагивает в небе раскаленный солнечный диск.
В этой тишине слышно, как сонно гудят и крутятся комариные мутные облачка над камышами, там, где, обрамляя пойму, улеглась широкая песчаная коса, проросшая кое-где тальником и лопухами.
Здесь поят колхозный скот.
В стороне около воды прилепилась деревня из саманных домишек, изб, сараев, изгородей, а промеж них белой лентой разбежалась дорога, словно наперегонки с речкой, туда, где только степь и небо.
