Грек выпил полстакана, закусил бубликом и заявил:
— Надо Ростов себе подчинить. Все деньги там!
Стодесятники переглянулись, и Цецохо ответил:
— Легко сказать. Мы сунулись было, да обожглись. Есть там один, Хан Иван зовут. Мускулястый, сволочь. Никак с ним не совладать, батырь! Двоих наших убил.
— На ножик его надеть, и весь разговор.
— Ты, что ли, наденешь? — разозлился есаул.
— А надену, — твердо ответил грек. — И не таких видали. Что он, из железа сделанный? Нет, человек, как все. Значит, хорошая сталь в него без масла войдет.
Атаман покачал головой:
— Мои ребята пытались, да не совладали. А они крученые, в кипятке вареные, нерчинскую каторгу на зуб пробовали.
— Плохо их там варили. Дай мне попробовать.
— Да я будто против? Возьми людей, сколь тебе надо, хоть троих, хоть четверых.
Азвестопуло отмахнулся:
— Разве на манер зрителей в театре. Сам справлюсь, один на один.
— Ну-ну…
— А мне велел не нукать! — рассмеялся Серега Сапер. — Скажи, вы за этим Ханом разведку вели?
Цецохо осторожно ответил:
— Приглядываем вполглаза.
— Надо во весь глаз. Что о нем известно?
— Ловок, бестия. Крови на нем много. В Москве в большом авторитете обретался.
— А сюда как попал?
— Да так же, как и ты. Жарко стало, вот он и утек.
— Ясно… Один он бывает или завсегда при компании?
Авцын придвинулся и сказал вполголоса:
— В бане Хан Иван один бывает.
— В какой?
— Братьев Худовердовых, что на Рождественской улице.
— На виду больно, — засомневался грек. — Надо его в глухое место выманить. В карьер какой-нибудь или на окраину, где людей поменьше.
— Так он тебе и пойдет!
— Ежели по-умному сделать, то выманить можно, — настаивал Азвестопуло. — Бабу подослать. Он насчет женского пола как, интерес имеет?
— А черт его знает, — смутился Прокопий.
Грек встал:
— Вот что, ребята. Я человек широкий, планы у меня как у Бонапарта. Слыхали про такого?
— Доводилось, и что?
— В Одессе двадцать косуль[44] спроворил, а они взяли да уплыли. Сейчас псы мои деньги делят. Хочу фарт!
Стодесятники молча смотрели на новенького, ждали, что он дальше скажет.
— Надо идти, брать приступом Ростов. Нахичевань — дыра, все деньги по ту сторону межи.
— Там таких умных мильён, вся Богатяновка ими забита, — возразил Авцын. — Не дадут. Кто пустит чужих?
— А мы и спрашивать не будем. Придем, возьмем что пожирнее, и только нас и видели. Ну?
— Ты вчера лишь тут появился, обстоятельств не знаешь, — терпеливо стал объяснять Цецохо. — Мы и сами давно через межу косимся. Но вот сунулись — и получили. У Хана Ивана разговор короткий.
