«Ну, Блажков, бежать тебе за водкой», — подумал командированный, а сам сказал:
— Безобразие!
Они постояли, помолчали. Тут вдруг мотор на землечерпалке вновь зарычал. Но, пока судно чинилось, рабочие перетащили его рукав на сторону. И Лыков с удивлением увидел, что теперь песок сваливают не на берег, а в небольшие самоходные шаланды.
— Чего это они? — спросил он у мастерового.
— Так положено, — ответил тот с видом знатока. — Подсыплют на левый берег, там, где рыбные заводы. Штоб весной меньше заливало.
— А вон те верзилы почему стоят? — сыщик кивнул влево. Там притулились у причала три особенные шаланды — они были заметно больше других.
Мужик загадочно посмотрел на барина, хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он спросил:
— Вы с какой целью интересуетесь?
— Да так. Вижу: маленькие работают, а громилы отдыхают. Непорядок.
— А… Утром один приходил, краснорожий, здоровый, как бугай. Тоже все расспрашивал. Не из ваших будет?
— Из каких наших?
— Из сыщиков.
Алексей Николаевич огляделся — рядом никого не было. Он наклонился к уху мастерового и спросил:
— Это ведь те, что по двадцать кубических саженей грузят?
— Они, ваше благородие.
— А стоят почему?
— Не могу знать.
— Не бойся. Скажи, и я сразу уйду.
— Им и так запишут.
Лыков кивнул и отошел. Он догадался. Мошенничество происходило у всех на глазах. Многие видели, что творится, и молчали. Что же за счастливцы работают на больших шаландах? За что им приписывают чужую работу? Ответ на эти вопросы питерец получил немедленно.
С одной из посудин ловко, минуя сходню, спрыгнул на берег белобрысый верзила. Осмотрелся и двинулся к хлебным амбарам. Он шел вихляющей, хорошо знакомой Лыкову походкой. И наружность тоже характерная: золотая фикса во рту, ухмылка, дерзкий взгляд. Шаландер был из уголовных — опытный взгляд сыщика узнавал таких сразу.
Теперь следовало уходить. Если даже простой зевака заметил неуклюжие маневры сыщиков, тем более это сделают фартовые. Самое главное Лыков узнал, а детали надо собирать осторожно, не выдавая себя. И коллежский советник отправился на Дмитриевскую.
Там он первым делом разыскал Англиченкова. Тот сидел в общей комнате и натужно сочинял очередной рапорт. Увидев питерца, отложил ручку-вставку и хотел было подняться. Коллежский советник удержал его от политеса:
— Петр Павлович, вы сегодня в порту были?
— Так точно. Выполнял поручение вашего высокоблагородия.
— Мы же договаривались: без этого.
— Виноват, Алексей Николаевич. Да, я начал присматриваться к кадру гирлового комитета. Начал с наемных работников и вот что узнал. Самая большая землечерпалка, оказывается, тут фурычит, а не в дельте. И шаланды почти все при ней. Аккурат напротив пристани Парамонова ведутся дноуглубительные работы.
