Допрос прошел на удивление быстро. Руфин вел себя развязно, с похвальбой и сразу во всем сознался. Более того, он заявил, что убил за год шестнадцать человек. На детальные вопросы Блажкова негодяй ответил правильно: назвал имена жертв, обстоятельства преступлений. Стало ясно, что он не врет. Только от одного убийства, схожего с остальными, бандит открестился. В январе при нападении на Семибалковское волостное правление был смертельно ранен урядник. Если бы Тусузов взял на себя и это, то попал бы на виселицу.
— И не боишься вот так признаться? — спросил у арестованного Лыков.
Руфин потер отшибленное ухо и ответил:
— Здоровье дороже. Вас хлебом не корми, дай человека изувечить.
— А тебе — убить.
— Судьба у них такая — под мой ножик попасть.
— А твоя судьба — в каторге сгнить.
Тусузов рассмеялся:
— Это мы еще поглядим. Власть у нас добрая, смертельную казнь отменила [75]. Средний Царь соргой обеспечит, и будет мне в каторге почет и уважение. А как захочу — сбегу.
— Ты, стало быть, у Прохора Царева в услужении? — встрепенулся Блажков.
— Не в услужении, а на службе у большого человека, — поправил его бандит.
— А если я прижму того большого человека? Не будет тебе тогда ни уважения, ни сорги.
Руфин рассмеялся:
— Ты? Среднего Царя? Кишка тонка. Блажков, глянь на себя в зеркало, ничтожный ты червяк. Уже который год его съесть пытаешься. А что толку? Шиш с отрубями. Прохор Иваныч в небе подобно орлу летает. Не допрыгнешь ты до него никогда.
— Надо было тебе при аресте шею свернуть, — сокрушенно заявил Алексей Николаевич. — Написали бы в протоколе, что оказал сопротивление.
Бандит оценивающе посмотрел на питерца:
— Удар у вас дюжий, врать не буду. А насчет пришибить… Ростовская полиция таким вещам не обучена.
— Вот и плохо, что не обучена.
— Для нас, блатных, хорошо, — ухмыльнулся Тусузов.
Заведывающий частью взялся за перо.
— Значит, виновным в шестнадцати убийствах ты себя признаешь?
— Признаю.
— А про Среднего Царя ничего сказать не хочешь? Под запись.
— Под запись: впервые слышу про такого.
— А зачем тогда сознался?
Бандит посмотрел на сыщика с чувством превосходства:
— Что мое, то мое. Быстрее осудите — быстрее сбегу.
— И людей тех не жалко?
— Чего гиль жалеть? Бабы новых народят.
