Через пять минут ковыляния по сугробам заметила стоящий на обочине кэб. Кэбмен дремал. Толкнула его, протянула гинею и попросила отвезти на центральную площадь. Видимо, с ценой переборщила, потому что мужчина слишком быстро сунул монету в карман, а потом гнал так, как будто у него на крыше мигалка. Я с трудом успевала запоминать улицы и повороты. Хорошо еще, что ехать пришлось недалеко.
Вывалилась в сугроб там, где, по мнению извозчика, располагался центр. Уже через минуту напоминала себе приплывшего в Антарктиду пингвина из мультика «Мадагаскар». На башке целая белая шапка, стою по колено в снегу на перекрестке возле какого-то храма, вокруг ни души, а в голове вертится мысль: «Ну и что теперь?»
Англию я представляла себе как-то иначе. Домики вокруг были сплошь из говна и палок – то есть из решетки темных балок и белых стен между ними, большей частью состоящих из замешанной на навозе глины с соломой. С трудом вспомнила, что такой стиль архитектуры называется фахверк, но мне казалось, что это типично немецкий способ строительства. Зато собор был типично английским – из темно-коричневых каменных блоков.
Памятуя об успешном визите в монастырь, сразу сунулась в эту местную церквуху, но двери были закрыты. На улицах тем временем начали появляться первые местные жители. От одной болтливой старушки я, представившись приезжей, выяснила, что передо мной Честерский кафедральный собор, никаких монастырей в округе нет, а кроме этой храмины, на набережной есть еще старая церковь. Пришлось переться к реке с лаконичным названием «Ди».
Ближе к окраине домики были стали привычно красно-кирпичными, а улочки расширились. На другой берег неожиданно широкой речки вел стальной ажурный мостик, показавшийся мне подозрительно знакомым. Оставив за спиной церковь, я перешла на другой берег, взобралась на небольшой холм и обернулась.
Снег к этому времени поредел, и мне открылась панорама на город. Очень знакомая, надо сказать, панорама с поправкой на снег. В прошлый раз я была тут в расцвет осени в легком пальтишке.
В этом мире жил Ник.
Уже через десять минут я стояла у ворот хозяйства, где в прошлый раз отпрашивала его у хозяйки, но там мне сообщили, что: «этот гаденыш ушел работать на фабрику».
Петля замкнулась. Благодаря еще одному кэбмену приехала в тот же район, откуда начала свой путь, обошла три завода и только в последнем глава цеха сообразил о ком идет речь и привел ко мне Ника.
Его глаза надо было видеть.
