– Да, вы правы, – холодно ответила она и вернула мне бумагу, – что привело вас к нам?
– Король крайне заинтересован в дневниках одной особы. До него дошли сведения, что лицо, которое знает, где они находятся, в данный момент скрывается в вашем аббатстве.
– Его Величеству сообщили неверную информацию. Возможно, речь шла о другом монастыре. Я не понимаю, о ком идет речь.
Еще когда я произносила «дневники», монахиня, разглядывающая синяк на моей скуле, непроизвольно посмотрела мне в глаза. Лицо ее не изменило выражения, но, когда Рыжая сообщила мне, что та врет и ее пульс резко подскочил, я в этой подсказке уже не очень-то и нуждалась. Поняла, что угадала с местом и превратилась в маленькую бульдожку, которая если вцепится, то уже не отпустит ни за что на свете.
– Вы только что нарушили девятую заповедь, аббатиса, – так всегда говорила наша набожная русичка, – вы мне солгали, – я улыбнулась. Контраст между тоном и выражением лица несколько выбил ее из колеи, – Конечно, я не могу вас заставить, но имейте в виду, что перед вами стоит последняя возможность избавиться от опасности, которой вы себя так неосмотрительно подвергаете. Считайте меня… предупреждением. Если я покину аббатство с пустыми руками, то сюда придут те, кто ничего не спрашивает и не оставляет следов. Его Величество так ревнив, что если не получит информацию, то предпочтет, чтобы она не досталась никому.
Аббатиса вздрогнула и опустила глаза, но зацепилась взглядом за мой кулон. Ее зрачки расширились. Она вновь взглянула мне в лицо с непонятным мне интересом. Что там варилось в ее голове так и осталось тайной, потому что она коротко сказала:
– Я отведу вас. Только не думайте, что вам удалось меня запугать.
– Как скажете, – улыбнулась я одними уголками губ.
Внутренне я начала уже прыгать от радости.
Она отвела меня в небольшую келью. Я ожидала увидеть совсем аскетичную обстановку, но комнатка была довольно уютно обставлена. Кровать с резной спинкой, столик, шкаф, на котором сушилась пара свежесобранных связок трав. Пахло шалфеем и розмарином. Сидевшая на стуле у окна женщина в черно-белой одежде монашки обернулась и стремительно вскочила, когда увидела, кто именно вошел. На аббатису она даже не взглянула. Ее взгляд метался между моими волосами и кулоном на груди.
Настоятельница только рот открыла, но женщина не дала ей сказать, спешно выпалив:
– Знаю. Я ждала именно ее. Спасибо. Возблагодарите господа.
Настала моя очередь удивляться. Хорошо хоть ума хватило промолчать.
