– Свобода личности, чего вы хотите! – возразил Пашка.
– Избаловала вас Советская власть, избаловала. Я бы вам показал личность! Встал бы у меня в пять часов и работал бы, сукин сын, допоздна, пока солнце не сядет. Вот тогда не до Катьки было бы.
Тут вошла хозяйка. Закудахтала...
– Кум! Здравствуй, кум!
– Марфынька, – заныл старик-хозяин. – Однако ж где-то было ведь у нас... кхэ...
– Чего «было»? Чего закряхтел?..
– Было же где-то... Нам бы с кумом – по махонькой.
– Э-эх... Ладно, для кума...
– Давай, давай...
Лизуновы ужинали.
– Приятного аппетита! – сказал Пашка.
– Садись с нами, – пригласил хозяин.
– Спасибо, – Пашка присел на припечке. – Только что из-за стола.
Катя поспешно дохлебала, встала.
Прошли в горницу.
– Ты что?
Пашка смотрел на Катерину. Стоит – молодая еще, а уже намучилась, накричалась на своем веку, устала.
– Так... зашел попроведать.
Пашка натянуто улыбнулся, стало жалко Катьку.
– Опять в командировку, что ль? – Катерина угасла.
– Ага.
– Надолго?
– Да нет.
– Ну, садись.
Пашка присел на крашеный табурет.
– Как живешь-то? – спросил он.
– Ничего. Какая моя жизнь? Кукую, – Катерина тоже присела на высокую свою кровать, невесело задумалась.
– Не сошлась с мужем-то?
– Не сошлась.
– Что он сейчас делает-то?
– Пьет. Что ему еще делать.
– Мдэ... На танцы пойдем вечером?
Катька удивленно посмотрела на Пашку, усмехнулась.
– Легко вам, ребятам: тридцать лет – вы все еще по танцулькам бегаете. Даже завидки берут.
– А тебе кто запрещает?
– Куда же я на танцы попрусь? Ты что? Совесть-то есть у меня?
– Серость, – сказал Пашка.
– Серость или нет, а мои танцы кончились, Паша.
– Ну, тогда я в гости приду попозже. Мм?
– Зачем?
– В гости!
– Как же ты придешь? Что, я одна, что ль?
– А чего они тебе? Ты на них – ноль внимания.
– Ноль внимания...
– Ну, выйди тогда. В садик. Попозже. Мм?
– А для чего?
Пашка ответил не сразу. Действительно – для чего?
– А я откуда знаю? Так просто. Тоскливо ж тебе одной-то. И мне тоскливо.
– Тоскливо, верно.
– Ну и вот!
– Думаешь, нам веселее будет? Вдвоем?
– Не знаю. Не ручаюсь.
– Нет, не будет нам веселее. Так это... самообман. Не будет веселее.
– Ну, ты сильно-то не унывай.
– Я и не унываю.
– Взяла бы да снова замуж вышла, раз такое дело.
Катерина усмехнулась.
– Бери. Пойду.
– Вот и выходи. Сегодня потолкуем, – Пашка сам не ждал, что так брякнет.
– Перестань ты, ботало! – рассердилась Катерина. – Зачем пришел-то?
– Некультурная ты, Катерина. Темнота.
– Ох, батюшки!.. Давно культурным-то таким стал?
