– Ты этот цветок папоротника когда-нибудь встречал в лесу?
– Да сказки, – махнул рукой Стась. – Все знают: не цветёт папоротник. Просто девчата парней дразнят, мол, побоятся те в лес такой ночью идти, а гурьбой-то веселее! Песни поют, косы расплетают… Глядишь, и отстанет парочка: то ли папоротник нашли, то ли ещё что…
Андрей понимающе рассмеялся, мальчик, откинувшись на спину, заливисто подхватил его смех.
* * *
– Стась, помоги мне, – старший собеседник чуть смутился. – У вас тут, как погляжу, полдеревни Базилевичей. Ты Марысю Базилевич знаешь? Что-то она никуда не ходит, а мне уж так хочется с ней встретиться. Попроси её сегодня вечером на опушку прийти – ждут, мол, скажи!
– Сказать-то скажу, только вы, дядька, не забидьте её. Сестра она мне сродная. А не ходит на гулянки – так ведь прихрамывает, да и не девчонка всё же…
– Не бойся, не забижу, – согласно кивнул Андрей.
– А я тогда скажу Марысе, чтобы гармошку с собой взяла. Её-то мне дарили, да я к музыке бестолковый, а у Марыси в руках – поёт гармошка, заслушаетесь!
* * *
Разгуливающих по лесу деревьев той купальской ночью Андрей с Марысей не встретили, с папоротником тоже не сложилось, зато на рассвете, в полном соответствии с легендой, увидели, как над речкой «играло» солнце: тонкие прозрачные облака дробили солнечный ореол на бессчетное количество разноцветных мерцающих кругов.
Лейтенант Костров, дослужившийся в конце войны до капитана, провёл ночь без сна. Два года прошло, как отпраздновали Победу, а по-прежнему десятками гибли милиционеры, военнослужащие, крестьяне, сочувствующие советской власти. Часто их убивали изуверски, с семьями, не жалея и маленьких детей. Власть жёстко отвечала ударами на каждый удар: иногда целыми деревнями жителей, заподозренных в укрывательстве бандитов, депортировали в Сибирь. Без вины виноватые отвечали белорусские крестьяне за чужие амбиции, ошибки и преступления.
Костров вздохнул. В глубине души он понимал: как не спрятать того, кто ночью пришёл с оружием в твой дом? И хорошо ещё, если грозится застрелить корову или кабана – хотя и они – кормильцы, а если жену или ребёнка?! Но войны без жертв не бывает. Ещё в сорок четвёртом сказал Кострову командир одной такой банды: «Мы враги…»
В купальскую ночь ребятишки опять обнаружили останки двух погибших. К счастью («Подумать только, «к счастью», – капитан печально усмехнулся своим мыслям), убитые оказались советскими парашютистами, и, судя по всему, погибли давно, ещё зимой сорок второго.
