– Дай хлеба! – хныкал Николка и тянулся к Душителю. Тот отступил на шаг назад, и его ухватила за штанину рука без двух пальцев, прорывающая себе путь из промёрзлой земли…
Хохотун перемахнул через забор и упал за оградой на сваленные в кучу венки. Ему померещилось, что его уже хоронят заживо, и он обделался повторно, да так неудачно, если, конечно, это можно сделать удачно – не снимая штанов, что дурной дух встревожил лошадей, и они испуганно заржали и сорвали с места карету с дремлющим внутри Криволапом.
Секретарь высунул голову из кареты. Лошади неслись, не разбирая пути.
Переднее колесо налетело на камень и затрещало. Экипаж закрутило вокруг своей оси. Чёрный жеребец испуганно заржал и укусил правого пристяжного.
Криволапа швырнуло в распахнувшуюся дверь, и он упал на дорогу, прежде чем карета завалилась набок.
Отец Никанор следил в оптический прицел, как из свежих могил выползают изорванные мертвецы – Николка, бабка Параска, сопливый Столяр, Анафема и кучер Филька.
Священник спустился с колокольни в свою келью. Достал с полки готический фолиант и, разбирая немецкие слова, утвердился в своих подозрениях, что яд чёрной пчелы вводит жертву в летаргический сон, из которого человека может вывести резкий перепад температуры, что теперь наблюдалось на ртутном столбце, ползущем живо вверх. Природа в очередной раз показала, кто в России хозяин.
Готтофф полз по снегу, марая его своей кровью. Смерть шагала с ним рядом и клацала его зубами.
На востоке заалел рассвет, не обещающий никому жизни. Воздух быстро нагревался.
Хохотун, обезумев от ужаса, потерял всякие ориентиры. Каждый раз, когда его ноги проваливались, – он считал, что это навсегда, и пальцы-черви не отпустят его, не содрав с него кожу себе на перчатки.
Криволап, прихрамывая, ковылял, избегая прямых лучей светила.
У ворот кладбища он увидел сидящего в забытье Душителя. Тот бредил и не реагировал на пощёчины, шантаж и наличные деньги. Секретарь оставил его больным и бедным, сходить с ума в одиночестве. Больше всего его занимал Готтофф, чей труп должен был сыграть важную роль в грядущем теракте неопровержимым доказательством вины.
В разгар банкета, аккурат перед подачей десерта, губернатор постучал вилочкой по фужеру и объявил о свадьбе своей дочери и варяга. Гости сделали вид, будто бы первый раз слышат об этом. Посыпались поздравления. По залу пустили корзину для пожертвований. Искали счастливого молодого. Больше всех переживал губернатор. Он даже достал из кармана платок и промокнул лоб от беспокойства. Решено было, что Готтофф ещё недостаточно здоров и по-английски покинул общество. Слуги внесли мороженое с фисташками и подали кофе. Разговоры велись о политике, террористах и ценах на пшеницу и лён в будущем году.
