Губернатор светился, как самовар. Репортёры строчили за ним в свои блокноты каждое слово. Грифели карандашей скрипели, ломались, сыпались и вновь затачивались. Его сиятельство осыпал подданных жемчугом красноречия, тщательно подобранным на одну нить доклада скромным секретарём.
Присутствующий тут же депутат следственной комиссии – бывший учитель – заметил, что воспоминание о попытке недавнего обыска в доме губернатора вызывает в его памяти стыд. Его сиятельство одарил в ответ незлобивой улыбкой.
Нарушил идиллию хирург. Готтофф мгновенно узнал демона из военного госпиталя в Корее. Они смотрели друг на друга, и если врач улыбнулся, то Чай очень даже нет.
Хирург попросил немедленно очистить помещение. Вышли все, за исключением губернатора. Доктор показал, что его власть не меньше, просто вытолкнув его сиятельство за дверь. Сделано это было очень мягко и внушительно, как будто доктору неважен предстоящий гонорар. В коридоре никто ничего не заметил, и тем не менее губернатор ещё долго наигранно улыбался и шутил, внутренне сгорая от бешенства.
Врач взял моряка за руку и сосчитал его пульс, посмотрел зрачки.
– Готовы лечь на стол?
– Нет. – Искренность в присутствии врача стала для Готтоффа нормой.
– Сейчас поправим. – Доктор вкатил ему в вену дозу морфия, и моряк закачался на набежавшей из ниоткуда волне.
Анастасия медленно приблизилась к реке, стесняясь своего душевного кошмара.
Клёва нет. Рыбаков нет. Вода холодная – купаться никого не затянешь. Пустынный берег – деревья разговаривают сами с собой.
Далеко по течению баба половики стирает. Но она на барышню не смотрит, так как целиком в своих мыслях о загубленной молодости, сопливых ребятишках и что там ещё у бабы может быть на уме, когда в ледяной воде руками брязгаешь.
Девушка краем глаза скользнула по водной глади.
Прудовик важно тащит на своей спине дом, который по наследству достанется водяным блохам.
Стайки рыбок снуют – в солдат на плацу играют.
Со дна к солнцу тянутся водоросли, похожие на нечесаные волосы заспанной девчонки.
Анастасия увидела отражение собственного лица и невольно вскрикнула. Крепко зажмурилась. Заставила силой себя взглянуть вновь. Из воды на неё таращилась испуганная до смерти утопленница.
Девушка крепко сжала веер в руке и спиной вперёд начала отступать. Она точно знала, что если отвернётся от реки, то водяница с её лицом вонзит свои щучины зубы ей в затылок. Будь проклят Фрейд вместе с Юнгом, чтобы она ещё раз пошла на рыбалку!
