Готтофф покраснел. Его сиятельство подошел к нему, положил руку на плечо и просто, по-дружески порекомендовал:
– И всё же впредь являйтесь ко мне, да и на люди вообще, при параде. Вы ведь лицо общественное. На вас дети смотрят.
Губернатор убрал руку с плеча моряка и принял картинную позу:
– Стране нужны герои!
Его сиятельство улыбнулся одними губами и далее повел речь о перспективах моряка…
– Вас ожидает прекрасное будущее, если вы всецело будете прислушиваться к советам старших людей, желающих, несомненно, вам только добра, – плёл он паутину из слов, одновременно настраивая у окна телескоп. – Вот, взгляните!
Готтофф подкатил к окну и попробовал заглянуть в любезно предложенный губернатором окуляр телескопа. Не дотянулся. Извинился и по шторе, как по канату, вскарабкался на подоконник.
В телескоп было видно пасторальную картину – заходящее солнце над бескрайним лугом и пасущихся на нём рабочих лошадок.
– Извозчичьи луга. Через несколько дней мы их затопим. К сожалению, не все понимают важность данного дела и ведут возмутительные речи в собрании.
Моряк недоверчиво взглянул на губернатора. Тот истолковал это должным образом:
– Да-да, возмущаются открыто. А надо сказать. По большому секрету, конечно. Но вам как моему будущему зятю это знать полагается, – будущий тесть перешёл на театральный шёпот, – мы ожидаем приезд нашего государя. В самое ближайшее время.
Готтоффу показалось, что в комнату внесли ещё с десяток свечей и вроде как где-то в углу грянул ранее скрывавший свой присутствие духовой оркестр.
– Да-с, государь к нам едет.
Оркестр в ушах Чая ещё раз отыграл «Боже, царя храни!».
Вернулись к застолью. Губернатор собственноручно разлил шампанское и провозгласил тост за здоровье государя. Выпили. Его сиятельство грохнул бокал об паркет. На счастье. А Готтофф не решился бить посуду в чужом доме и поставил свой бокал обратно на стол.
– Бей! Богемское стекло. Червонец золотом за пару отдал. Долгие лета государю-самодержцу!
Чай нерешительно столкнул бокал со стола на пол. Казалось, что стекло выдержало, когда вдруг с тонким звуком отпала ножка. Губернатор довольно улыбнулся. Готтофф втайне надеялся, что бокал ещё можно склеить.
– Надо поговорить с извозчиками, – робко произнёс он свою самую длинную фразу в этот вечер.
– Вот именно! – Его сиятельство расцвел сиренью. – Поговорить и объяснить ситуацию.
– Тут бы авторитетно с ними надо… – продолжал моряк, радуясь, что его слушают и не требуют закрыть рот, как это обычно бывало на флоте.
