– Я был молод и глуп! – закипая, воскликнул Даниэль. – И я собирался жениться! Я просил у вас благословения, но вы отказали! – мужчина заметался от стены к стене. – Вы сослали Кэтрин в деревню, и вы предложили ей деньги!
– А она сразу же согласилась! Потому что знала, в какое слабовольное существо влюблена!
– Я любил её! – брызжа слюной, взорвался детектив.
– И что ты сделал во имя своей любви? – надменно прохрипел судья.
Даниэль шумно выдохнул, отвернувшись, вцепляясь в собственные волосы пальцами. Некоторое время мужчины молчали. Судья уселся в кресло и закурил трубку, а его сын застыл в оцепенении, не в силах подобрать нужных слов.
– Я прошу вас, – спустя долгие минуты обречённо заговорил детектив, – найдите другую. Лондон пестрит завидными партиями. Вы же знаете, Амелия не любит вас, этот брак сделает её несчастной…
– А мне нет дела до её счастья. Лишь бы платье подходило к выходному пиджаку, да по ночам ноги шире раздвигала, – судья вновь зашёлся мерзким хриплым смехом.
Даниэль резко обернулся. В его глазах застыла ярость, но вырваться на волю мужчина ей не позволил.
– Моя мать тоже была всего лишь аксессуаром? – желваки на скулах джентльмена задрожали, руки невольно сжались в кулаки.
– Твоя мать была красивой дурой, но с титулом. Жаль только, потомство вышло с изъяном.
– Вы чудовище, сэр… – потрясённо отозвался детектив.
– И это чудовище лишит тебя наследства, если ты ещё хоть слово скажешь о предстоящей свадьбе.
Судья тяжело поднялся на ноги и, подойдя к сыну, выпустил ему в лицо клубы дыма. Даниэль еле сдержался, чтобы не закашляться.
– Вот, – мужчина сунул в карман детектива несколько банкнот весьма крупного достоинства. – Иди, сними шлюху, пару шлюх, напейся вдрызг. И ради бога, прекрати ныть! Роль рыцаря тебе не по совести. Амелия Говард послезавтра станет моей! И как бы ты ни хотел вкусить её соки, тебе придётся примириться! Замечу хоть один косой взгляд в сторону своей жены – вышвырну вон!
Байрон-старший снисходительно потрепал сына по щеке, будто тот взаправду был щенком, и, обойдя его, вышел из комнаты.
К сожалению, судья оказался прав! Даниэль имел ряд достоинств, которые помогли ему продвинуться по службе без помощи отца, но как человек он был слаб. Даже сейчас детектив никак не мог собраться и написать Амелии письмо с недобрыми вестями. А уж лично поведать о собственной неудаче он и помыслить не мог.
В очередной раз залив горло хмельной жидкостью, мужчина громко поставил бутылку на стол и обтёр губы рукавом рубашки. Скоч жёг гортань, отдавая в нос терпким послевкусием.
