Когда я смотрела последний раз, DVD-проигрыватель показывал 0:24, но бог его знает, сколько уже было времени, когда Адам в буквальном смысле свалился мне на голову, неуклюже пытаясь стащить с себя ботинки.
– Господи помилуй, – проворчал он в ответ на мой вскрик. – Что ты тут делаешь?
Я выпрямилась на диване. Глаза у меня слипались, шея окаменела от напряжения.
– Поджидаю тебя. Как правильная женушка, – прошептала я, пытаясь прийти в себя.
Он стоял передо мной в носках, слегка покачиваясь.
– Очень мило, – выговорил он. – Что я сделал, чтобы это заслужить?
– Речь не столько о том, чего заслуживаешь ты, сколько о том, что нужно мне. – С негромким смехом я потащила его к себе, ухватив за ремень брюк. – У нас так давно этого не было. – Его ширинка оказалась как раз на уровне моего лица, и я потянулась к ней рукой.
– Нельзя, – пробормотал он без особой убежденности. – Вдруг она войдет.
Я пожала плечами и продолжила свои ласки.
– Ш-ш. Нет, Эм, не надо. Ну я серьезно. Нельзя. – Но он уже сам хихикал, и я знала, что добьюсь своего, потому что видела: он сам этого хочет.
– Уже почти неделя, – шепнула я, по-прежнему орудуя руками. – Ну сколько нам еще ждать?
Он вдруг сжал мои руки, остановил их:
– Еще чуть-чуть. Пока она как следует не оправится.
– Сколько это – «еще чуть-чуть»? – Я резким движением отвела его руку в сторону. – Мне нужна дата. Что-то такое, на что можно ориентироваться. Чтобы знать, когда мы наконец опять получим квартиру в свое распоряжение.
– Эм, я знаю, это непросто. Еще несколько дней.
– Значит, к воскресенью? – напирала я.
Он нерешительно молчал.
– Пообещай, что к воскресенью, а то я продолжу.
– Получается, я так и так проигрываю. – Он рассмеялся.
Я взяла его в руку и почувствовала, как напряглось все его тело.
– Господи, – выдохнул он.
– Ну, решай, – поддразнила я. – Что ты выбираешь? Скажи «воскресенье», и я перестану.
Я ускорила движения.
– Боже мой, Эм.
– «Воскресенье» – и стоп? Или «воскресенье» – и дальше? – Он был прав: в такой ситуации ему не выиграть.
Он застонал. Я понимала, что теперь-то он ни за что не попросит меня остановиться.
– Продолжай, – шепнул он. – Главное – не останавливайся.
Так я и думала.
Нужно изменить динамику наших трехсторонних отношений, решила я. Милой Памми пора осознать расстановку сил: мы с Адамом – против всего мира. Вместе. Как равные. Как пара, которой мы и являемся. А не как две отдельные сущности, какими она нас ошибочно воспринимает своим извращенным, искаженным сознанием.
