— Сжечь её, окаянную! — заорала баба.
— И почему им всем так сжигать нравится? — искренне возмутилась я.
— Зрелищ подавай, темнота окаянная! — не на шутку вскипел следопыт.
— Ну-ну, успокойся, Михай, кто знает, что…
Но я не успела договорить. Камень, лихой рукой брошенный, в плечо Михаю пришелся, и кинулся он на толпу, медведем тут же обернувшись.
— «Стой!» — крикнула ему.
Медведь нехотя остановился. Бабы визжали; мужики, что совсем пьяными были, в канавы от страху попадали.
— Не трогайте нас, — крикнула я, — и мы вас не тронем!
— Что здесь происходит? — раздался знакомый голос.
Ядвига подошла к толпе, что тут же перед нею расступилась.
— Вчера мой друг слегка напугал ваших охотников, — ответила ей, следя за своим бурым братцем.
— Так про неё вы мне с утра рассказывали? — спросила Ядвига Фому.
— Про неё, Ядвига!
— Липа! — крикнула. Девчушка мгновенно оказалась рядом с ней.
Я удивилась. Не было её изначально рядом со знахаркой.
— Почему не сказала? — Ядвига взяла её за подбородок. Липа всхлипнула. Не ответила. А я взяла на заметку — девчонка и впрямь силой владеет… эх и достанется ей, видно!
— Ядвига, мы зла не желаем, — крикнула я знахарке.
— Коль зла не желаешь, чего перевёртыша в деревню приводишь? — без тени радушия в голосе спросила та.
— Ты знаешь его. Ты его лечила.
— Как же так? — крикнул кто-то из деревенских.
Ядвига ничего не ответила. Не хотела говорить, что в мальчишке перевёртыша не признала. А толпа тем временем на знахарку угрюмо смотрела. Никак она здесь главной была.
А тот, кто силу имеет, не может ложь говорить…
— Не думала я, что он оборачиваться станет, — наконец, ответила она. И в её словах была доля правды. Я мысленно поаплодировала — правильные слова нашла Ядвига. И не обманула никого, и всей правды не сказала.
— Нет в нём зла, — повысила голос Ядвига, — вот и предупреждать не стала. А в рассказе твоём, Фома, много надуманного, да не хотела я при всех это говорить!
Фома опустил голову. Видать, хорошую историю выдумал, прежде чем до деревни добрался.
— Не нападал на него медведь, — заявила я во всеуслышание, догадываясь о содержании той истории, — а я лишь брата хотела сберечь.
Толпа молчала. Казалось, из неё последний хмель выходил. Первой заговорила Ядвига.
— Оставьте их, люди добрые, — обратилась она к толпе, — перед вами стоит Жрица Родова, Саята.
Бабы ахнули. Мужики что-то невнятно засопели.
А я тихо выругалась. Не входило в мои планы в каждой деревне имя своё раскрывать. Так и до города можно не добраться… особенно когда слух пройдёт, что не Жрица я вовсе.
