2.1. Принципиальные изменения в мировоззрении Бабёфа
Выйдя на свободу в октябре 1795 г., Бабёф сразу же возобновил свою антиправительственную деятельность. С кем же теперь он боролся?
Осенью 1795 г. во Франции установился самый демократичный порядок с начала революции, да и вообще за всю предшествующую историю (по крайней мере, формально): наконец, больше не было ни короля, ни диктатуры. Пришло время избрать постоянную власть на законных основаниях. Исполнительная ее часть принадлежала пяти директорам, которыми сначала стали Баррас, Ребель, Карно, Ларевельер-Лепо и Летурнёр — все бывшие члены Конвента, голосовавшие за казнь короля. Также было назначено шесть, а позднее семь министров, большая часть которых также оказались «цареубийцами». Законодательный корпус по Конституции 1795 г. состоял из двух палат: нижняя называлась Совет пятисот, а верхняя — Совет старейшин. В сумме в обеих из них оказалось 511 выходцев из Конаента{245}. Таким образом, у власти остались по существу те же люди, а на повестке дня — те же проблемы.
Прежде всего, речь идет о проблемах экономических. Дороговизна, безработица, вопиющий разрыв в положении богатых и бедных никуда не девались и не добавляли популярности новому правительству. Зима 1795/1796 гг. оказалась такой же голодной, как и предыдущая. Инфляция только ускорилась по сравнению с прошлым годом. Ассигнаты, масса которых возросла за эту зиму вдвое, на глазах превращались в бумагу. Если 27 октября 1795 г. за луидор давали 2500 франков (ливров) ассигнатами, то 31 — уже 3400{246}. Подписка на Journal de Marseille («Марсельскую газету») стоила 15 ливров за триместр в июле 1795 г. и уже 180 ливров в январе 1796; при этом в звонкой монете подписаться можно было за 45 су (чуть больше двух ливров); а с февраля редакция и вовсе перестала принимать ассигнаты{247}. В марте правительство прекратило их эмиссию и ввело новые бумажные деньги — территориальные мандаты, которые, однако, дешевели еще быстрее.
Еще одной проблемой была необходимость уберечь республику от поползновений роялистов, которые осенью 1795 г. представлялись главной опасностью. Вандемьерское восстание парижан, которое было воспринято как роялистское, заставило правительство качнуться влево и искать поддержки у бывших якобинцев, эбертистов и «бешеных», предоставив им определенную свободу действий.
