— А она нечистая кожей-то.
И, встретив взгляд сына, не успевшего еще разозлиться, и потому растерянный, пояснила:
— Вся, словно усыпана, в родимых пятнышках.
Так ведь и прекрасно, что они есть! Почему она с таким укором…
Эти пятнышки у Таи на шее и на плечах — он их безумно любил; а были ли они где-то еще… Он никогда не видел жену свою обнаженной. И не раз уже говорил ей, что хотел бы видеть, но… это ж только в кино влюбленные столь бесстыдны. У них же как-то не получалось.
— Ты что! — возмущалась и удивлялась Тая. — Как я тебе покажусь! Сам знаешь, мама всегда рядом. — И смеялась: — А ночью темно.
Чтобы остаться днем наедине, они уходили сюда, на этот ручей, в укромное местечко. Купаться в нем нельзя было из-за мелкоты, разве что побродить по воде босиком да освежиться прохладной водой.
И вот однажды здесь, когда он сидел на берегу, побалтывая в воде ногами, Тая отошла за кусты и вышла оттуда совсем нагая, держа платье наготове, чтоб мигом прикрыться:
— Вот, Ленечка, ты хотел меня видеть совсем без ничего. Посмотри. А то потом старухой стану, скажешь, что и не была молодой. Так что запомни, какая я.
Он запомнил. Вот и сейчас, как наяву… только не мог узнать той низинки с ручьем, заросшим кустами и разнотравьем. Хотелось посидеть на том берегу, погрустить, но — застроили то поле и низинку с ручьем разгородили на частные владения, проложили дороги — нынче тут новые улицы…
Удивившись и ныне трогательной отваге Таи, он вспомнил и то, что именно в тот день мать встретила их, счастливых, особенно ожесточенно и яростно. Молодые были оскорблены.
— Что мы плохого ей сделали? — недоумевала юная жена его. — Может быть, ты в чем-то перед ней провинился, а я что? Леня, я не стану терпеть без конца. Скажи ей. Или — хочешь — я сама скажу.
Она потом сказала… Но лучше от этого не стало. О, лучше не стало!
Я видел, как Леонид Васильевич возвращался из леса, неся на плечах по здоровенной жерди. А к дому Овчинниковых как раз подъехал колесный трактор с тележкой. Из кабины вылез человек с платком носовым на голове — я знаю, его зовут Костей, он делает из платка что-то вроде тюбетейки — и гаркнул:
— Здорово, хозяева! Заказывали дрова — говорите, куда сваливать!
Ему что-то ответили, Костя деловито отпер и откинул боковой борт тележки — деревянные плашки, наваленные стогом, с грохотом поехали на землю.
— А чего ты, начальник, жерди несешь? — слышно, спросил Костя. — Интеллигентный человек, образованный, вон руки-то не как у нас с Володькой — белые, такими руками только деньги раздавать. Верно, Володь? Заплатишь покрупней — все будет.
