Однако, когда Лев оставил её одну, она усмехнулась, возможно, самой себе сказав: посмотрим, кто кого.
Он не видел её усмешки, но знал, что юность склонна быть безрассудной, самоуверенной, беспечной, порой ненормальной. А в современном мире жизнь в особенности шаткая, тряская, поворотливая, – чуть заморгаешься и – занесёт, затянет, погубит. Миллиарды людей нетерпеливо и упрямо упраздняют вековые правила и запреты, а потому жизнь полна всевозможных соблазнов, сомнительных побуждений, – и как же жить неоперённому и природно ненасытному до впечатлений созданию, чтобы не умереть душой раньше своей физической смерти, чтобы остаться нравственно и духовно непорочным, чтобы успеть стать человеком? Что ждёт Марию? Какие ещё напасти поджидают её? Как ему, Льву, помочь ей, если с годами она, уже загребающая по морям по волнам вольной жизни, всё реже будет находиться на его глазах?
Однако Лев знал за собой: он тоже молод, по крайней мере ещё не стар, далеко не стар, к тому же он нетерпелив и деятелен, а потому, слышал-чуял он в себе, чему-нибудь да случиться, рано или поздно.
38
Однажды Лев и мать с дочерью Родимцевы провели новогоднюю ночь в гостевом элитном особняке с ресторанным залом на берегу Ангары, там, где она тихо, но широко выходит из Байкала и начинает своё одинокое, но свободное продвижение в другие земли, к другим небесам. Тогда и наметился разворот в судьбе Льва. Видимо, когда-нибудь должно было произойти что-то если не переломное, то решительное: уже скопились и сжались тайные и явные энергии. Так почему бы не проистечь им в новогоднюю ночь, когда безумствует волшебство, когда люди склонны играть всем, что попадётся им под руку, даже своей и чужой судьбой? Посреди зимы грянуло громом и молнией.
Тот вечер, однако, начинался безмятежно, ничего не предвещая странного, необычного, кроме, конечно, наступления Нового года.
Сам праздник ожидался Львом в одноцветных ровных чувствах: что ж, наступит, так наступит другой, очередной год. Разумеется, предстоит веселье до утра, а потом ещё и ещё плескаться празднеству чувств; конечно, что-нибудь новое, свежее будет вливаться в твою жизнь. Но чего он, Лев, ещё не знал о праздниках, даже таких прекрасных и единственных, как новый Новый год? И что ещё такого особенного можно будет узнать о жизни, даже в самом что ни на есть свежеиспечённом году?
За несколько часов до боя курантов, Льва, когда он правил своим американским домоподобным джипом, следуя к истоку Ангары, внезапно охватило томление, стала давить нервность, множилось недоверие: всё же что этот Новый год принесёт? Неужели по-прежнему господствовать в жизни Льва той же смутности и неясности пути, той же свинцовости и тусклости чувств? Или всё-таки раскроются, распахнутся, наконец, перед ним долгожданные дали жизни и судьбы? Те желанные дали жизни и судьбы, которые, возможно, позволят ему сказать самому себе: а что, я, кажется, вполне счастливый человек.
