– Я предполагала, что да, но я поговорю с ним и полностью введу его в курс дела, – сказала мама слегка дрогнувшим голосом.
– У вас все в порядке, миссис Вогел? – спросила мисс.
– Да, извините, просто, – тут ее голос снова дрогнул, – просто мне немного грустно из-за этого.
– Из-за того, что у вас не будет ослика? – спросила учительница.
– Я знаю, это звучит по-дурацки, правда?
– Нет, вовсе нет, думаю, я бы тоже расстроилась, – сказала мисс Бенедикт, вдруг проявив сочувствие.
– Вы очень добры.
– Возможно, Джек заразился грустью от вас, – сказала учительница.
– Возможно, – ответила мама.
Мисс Бенедикт сказала, чтобы мама без стеснения заходила в школу и рассказывала ей обо всем, что, по ее мнению, может оказать влияние на Джека. Например, о любых изменениях семейных планов (как если вы почти завели ослика, а потом все-таки не завели).
Мама несколько секунд подумала, а потом рассказала мисс Бенедикт правдивую историю о своей маме, нашей бабушке (с которой мы почти никогда не встречались, потому что они с мамой испытывали друг к другу сильную неприязнь, а когда все-таки встречались, нам ничего не нравилось, кроме тортов). История заключалась в том, что бабушка потратилась на пару красных боксерских перчаток для Крошки Джека, повесила в гараже грушу и подначивала его бить по ней, надеясь, что это поможет ему побороть возможную склонность к гомосексуализму. От этой истории мисс Бенедикт стало не по себе. Она помолчала и сказала:
– Ну правда, заходите в школу в любое время.
– Спасибо, что заглянули, – любезно сказала мама.
Мисс Бенедикт уехала на своем крошечном «воксхолле», и Джек вышел из шкафа.
– Джек, – сказала мама, – ты же знаешь, что Колокольчик не придет, правда?
Крошка Джек кивнул.
Тогда мама погладила Крошку Джека по волосам, и он ненадолго положил ей голову на плечо.
Мы немного смутились, но Джеку это вроде понравилось.
Идея воссоединения семьи пришла сестре в голову на одном семейном празднике. Мы редко на них бывали – отчасти потому, что нас редко приглашали, а отчасти потому, что мы их терпеть не могли. Но по какой-то причине в тот раз мы на праздник приехали.
После всей этой истории с Чарли мама была очень несчастна, и, похоже, ничто не могло это изменить. Она сходила в «Стайнер» на Хорсфэар-стрит, и Джеральдо отрезал ей три дюйма волос. Она попробовала собирать волосы в хвост и красить ногти белым лаком, пожертвовала в библиотеку кое-какие книги, включая сценарий по «Отрубленной голове» с автографом, но все без толку.
