Но мозг не расслабился. Не было ощущения, что я сделала сегодня все возможное и поэтому «решать задачи» на эту минуту бессмысленно. И это не беспокойство незавершенного действия, а беспокойство незавершенного понимания. Подумав еще, поняла — что меня не оставляет в покое противоречие своих чувств и поступков.
Этот неизвестный в трущобах, Гранид.
Не зная, что это наркоман, я готова была помочь. Поняв, кто передо мной, отвернулась. А ведь все же это человек, он просил о помощи, он был худ, болен, практически раздет на холоде. Я прямо помнила свое ментальное «фу» в его сторону. То, что он живой и на грани смерти, не волновало ни сколько! Как если бы в двух шагах стояла стена, обгаженная помоями и похабными надписями, и мне было все равно — рухнет она, останется стоять, или кто-то ее еще больше испоганит.
Откуда во мне такая жестокость? Я сейчас осознавала и ужасалась, как я вообще в тот миг могла повернуться спиной? Человек. Просил. Помощи!
Да, хорошо, — опомнилась вовремя, вызвала врачей, совесть моя чиста.
А зачем я так вложилась деньгами в это спасение? Что за качели от омерзения к наркоману до такого небезразличия к его судьбе? Потратила. Почти. Все!
Вот признак, что у меня от всех событий последнего времени как раз и едет крыша! А то, что я не ношусь с кастрюлей на голове по городу, внушает мне иллюзию, что с психикой у меня все в порядке.
— Я сошла с ума, не иначе, — проговорила вслух и поднялась с дивана. — Или кто-то сводит меня с него. Транслирует текст в приемник именно моего персоника, заставляя думать, что это телепатия. Декорирует заброшенный двор, как в кино, костюмирует актеров, печатает фальшивую газету… Звучит бредово. Но не менее бредово, чем чтение мыслей и иные пространства.
Вздохнув, перевела мысли в молчаливый режим и продолжила ломать голову над всем этим.
На следующий день, помимо встречи, планировала еще съездить к тете в трущобы, поэтому я всю свою работу по заказам перенесла на первую половину дня.
Без десяти минут до времени я уже была на месте. Верхнюю одежду сдала в гардероб, поднялась в холл, договорилась о чае, и уселась в кресло ждать редактора. Достала все бумаги из рюкзака, поморщившись от количества — вместе с контрактом мамы я сложила и подписанные документы на лечение. Ни то, ни другое внятно не читала. А зря. На эту встречу нужно было идти более подготовленной.
Редактор опаздывал. Я уже перебралась в офис, уже прочитала два раза контракт, выпила свою чашку чая, но его все не было. Двадцать минут четвертого я сделала этому «гаду» дозвон. Трубку он не взял. В половину я снова попыталась дозвониться, и отправила сообщение. После которого пришел ответ: «Очень сожалею, но не могу быть. Буду признателен, если вы назначите встречу в любой другой день в удобное для вас время, буду всенепременно!»
